Меня бесцеремонно развернула сильная человеческая рука.
– До костей продрала. Похоже, что перерезаны сосуды. Какая коричневая у троглодитов кровь! Конкретно осерчала, бестия. Ничего, целительные зелья все затянут в момент. Ай да Гонзо! Настоящий оперативник.
Раны оказались серьезнее, чем Махору представилось на первый взгляд. Я словно потерял задние лапы, перестал их чувствовать. Меня на руках перенесли в мой чуланчик. Горгот хлопотал с эликсирами. Сквозь поволоку уплывающего сознания я слышал над собой голоса:
– Поможет? – это Дилморон, хозяин не забыл про своего верного слугу.
– Должно помочь. Жаль, что среди нас нет настоящего лекаря. Порваны нервные окончания и сухожилья на спине. А они плохо регенерируют. Задет позвоночник. У этой твари когти, словно бритвы. Придется штопать камрада.
– Помоги ему, Горгот. Проси потом чего хочешь!
– Да мне и самому жалко лягушонка! Пытаюсь…
Откуда–то из тумана вплыл звонкий девичий голос:
– Надо сниматься с места. Вторая гарпия улетела и теперь доложит своим о Доре. Принц, оставьте троглодита и пройдите за рычаги. Не стоит мешать орку.
Что–то не везет маленькому Гонзо. Общаюсь в основном с людьми. Но немой. Не вижу того, что видят они. Это исправили с помощью волшебных бифокальных очков. Из–за них меня окончательно отвергли соплеменники. Это еще полбеды. Я начал терять врожденные способности к теплолокации. Мало? Конечно, мало! После нападения Доры у меня отнялись ноги. Руки двигаются нормально, а нижние лапы словно льдом приморозило. Надо мной грустно пошутил Махор: «Больной шел на поправку. Но не дошел». Горгот привлек гномов и за день соорудил стул с колесиками. Как он его назвал? Инвалидное кресло! Колеса Мудрот смастерил тяжелые, и мне приходится изо всех сил отталкиваться деревянной тростью от пола, чтобы сдвинуться хотя бы на пару шагов. Ковчег болтает на ходу, и я бьюсь всем телом о стены. Порог кают–компании – вообще непреодолимое препятствие. Доеду и жду, пока не проследует кто–нибудь из героев и не перетащит мое самодвижущееся сиденье через барьер. Я уж не говорю о гальюне. Там степень самоунижения достигает максимума. Мне все чаще стучатся в голову мысли о самоубийстве. Не желаю быть всем обузой всем. Не хочу слышать смолкающий при моем приближении шепот бурых, у меня просто не хватает сил выносить собственное положение.
Зато – почет и уважение. Это да. Это есть. Только теперь я почти время сижу в одиночестве в своей келье, читаю книжки. Никто не хочет возиться с калекой. Ко мне заглядывает орк, скрашивает часы вынужденного безделья беседой. Да еще пару раз в день приходит Ноздрин, ставит передо мной тарелку с едой и уходит. В глазах минотавра сочувствие. Раны затянулись благодаря целебным снадобьям, но иногда откуда–то изнутри приходит сверлящая боль. Или нестерпимо начинает чесаться правая пятка. Половина декады растянулась на год мучений.
Я заметил, что когда им плохо или жизнь вдруг перестает казаться бесконечной лентой, люди обращаются к своим Богам. Неважно, как они это себе объясняют. Человеколюбия ради стоит обойти данный вопрос стороной. Пусть спасительный самообман скрасит существование и закутает зыбким покрывалом надежды жуткие ожидания будущего. Мне сейчас тоже как–то нехорошо. А не воззвать ли к Высшим силам? Может, Боги разумных сверху не разглядят, что с ними говорит не легендарный паладин, а всего лишь маленький безногий, слепой троглодит?
Я, дотянувшись с лежака, достал из своего мешка несколько книг. Выбрал фолиант, тот, который раскрывал уже не раз. Теперь мне не нужен трафарет. С окулярами все видно и так. «Откровение». Вот как называлась рукопись. Судя по имени, автор – выходец с цивилизованной планеты или из загадочной Реальности, откуда они все родом.Интересно, а что это за камень – яспис кристалловидный? Но не в камнях суть. Эта книга – предупреждение об Апокалипсисе, Конце Света. Так ее, на мой взгляд, должны понимать человеки. Судя по многим другим прочитанным мной трудам, их очень интересуют сроки данного события. Они напряженно оглядываются вокруг, в панике ищут признаки его приближения, но так и не хотят понять главного. Он грядет в тот миг, когда они сами его устроят. Наступит день, когда народы вздумают отречься от старых Богов и найти себе новых. И сразу придет Конец Света. Потому что мир, сотворенный прежним Создателем, просто не сможет здравствовать и падет вместе с появлением нового высшего существа. Как мне хочется подойти расспросить людей об их Богах. Я говорю во множественном числе, потому что они не выглядят так, будто поклоняются единому Творцу. Они абсолютно точно верят в совершенно противоположные вещи. И значит, поклоняются разным божествам. Как их мир до сих пор уцелел? Ума не приложу.
Жаль, что у меня нет никого, кроме Иерарха для молитвы. Кому излить свою душу? А может, побеседовать с ковчегом? От безысходности? Меня все равно считают сумасшедшим, так что если даже кто–то услышит, мне это не повредит.
– Могучий Заяц, к тебе обращается ничтожнейший из смертных, троглодит Гонзо! Ты можешь поговорить со мной?
Никакой реакции.
– Я очень одинок, ты – тоже. Давай дружить?
Отдаленный гул механизмов. И все. Какой идиот! На что я вообще рассчитывал? Внезапно стена за моей спиной потеплела, будто за ней находился невидимый камин. Я сначала испугался – пожар! Мне не выбраться! Про меня забудут! Но ничего не происходило. Лишь перегородка каюты приятно грела мне шкуру.
Я чувствовал, как моя голова клонится к подлокотникам кресла, несколько раз неловко ткнулся подбородком в свое плечо. Маленький, изувеченный Гонзо заснул. Мне пригрезился сам Иерарх, Творец и покровитель нашей локации. Величественная, сияющая светом высокая фигура возникла перед моим инвалидным креслом. Тонкая, изящная рука с голубыми дорожками вен выпросталась из–под серебристой накидки и ласково схватила меня за горло. Добрые глаза в обрамлении седых бровей придвинулись ближе, и мягкий благожелательный голос произнес:
– Хочешь жить – молчи, придурок!
Я понял. Это был не мой Бог.
Книга вторая. Турнир. Гл.1. Преображение
«Говорят, будто осторожные редко ошибаются.
Это потому, что они больше осторожничают,
чем что-либо делают».
Афоризм приписывают Гонзо-прозревшему
Я – маленький пещерный троглодит. Мое родовое имя слишком сложно для неповоротливого человеческого языка, поэтому можете называть меня Гонзо. Такую достойную кличку мне дал мой сиятельный хозяин – принц Дилморон. Как и все мои сородичи, я слепой и немой от рождения. По крайней мере, так считают владыки, уши которых не воспринимают наш свист. И еще мы умеем осязать тепло и различаем энергетические потоки, что исходят от всего живого и неживого, потому как даже у камней есть своя аура. А ничего другого нам и не нужно, поскольку троглодиты обитают в подземных катакомбах планеты Подземелье. По энергетическим и тепловым следам мы ориентируемся в пространстве и находим себе пропитание. Так было всегда. Пока в Овиум не пришли герои из неведомого мира, который они именуют «Реальность». Ах, да – Овиум! Мы никогда бы не узнали, что он так называется, если бы не хозяева. Овиум – то место, где мы живем. Вы спросите, а как же планета Подземелье? Все правильно, просто в нашем Овиуме не одна, а целых девять планет. И все они покоятся на ветвях Великого древа Иггдрасиль, что простирается по центру сферы. Вот, вспомнил. Овиум – это сфера с Иггдрасилем посередине. Вокруг Древа летают «светляки», они приносят нам смену дня и ночи. Для восьми других планет это очень существенно, но не для Подземелья. У нас на поверхности только пыльные вихри и кратеры, а вся жизнь сосредоточена внутри, среди скальных серпантинов, пещер и подземных рек. Кому-то такое бытие покажется тусклым и беспросветным, но некоторым людям Подземелье пришлось по вкусу и они его завоевали. Как, впрочем, и все остальные планеты Овиума. А сама сфера вокруг Иггдрасиля осталась нейтральной из-за ее слишком больших размеров. Дикое место, не зря владыки называют ее Пустынью (с ударением на первый слог). Миры Древа торгуют со сферой, потому что большинство всяких ресурсов Овиума находится именно там.