— Служи мне и подчиняйся, — повторил я, возвращаясь к дрессировке.
А эта зараза лишь продолжала ломать диван, будто вообще не понимая, о чем речь. Официально-то хозяином дома Харон меня признал, но явно не желал мириться с тем, что я еще и его хозяин. Аномалия по сути — дикий зверь, которого надо приручить. Хотя моя больше напоминала избалованного пса.
Чернота сорвалась с моих пальцев и в воспитательных целях залепила по этим наглым костяшкам. Всем видом демонстрируя оскорбленное достоинство, грабля сразу же уползла под новенький диван и, несмотря на свои габариты, вполне вольготно там уместилась, погрузив все лишние конечности в тень. А ведь если полностью подчинить такую аномалию, ее можно запихать и в собственную тень, а затем вызывать в любом месте по необходимости. Она может защищать не только дом, за счет которого живет, но и вообще-то своего хозяина. Пока я такого рвения от этого поганца не видел.
— Да тут он! Тут! — по гостиной разнесся голос Глеба, бодро спускавшегося по лестнице. — Требует тебя! — подошел он ко мне и протянул свой смартфон.
Ведьмочка, висевшая на связи, сверкала с экрана россыпью сочных веснушек. Вероятно, звонила и мне. Но мой смартфон был где-то… да черт знает где. От переизбытка энергии мозги были будто чуток набекрень.
— Я спросила у Ульяны, когда мы едем, она сказала, что не знает, — сурово выпалила Агата, как только я взял смартфон. — Ну что, когда? Мы хотим к вам!..
Ага, еще на плакате это напиши и размахивай им в окошко камеры. А вот Уля меня так не донимает — просто терпеливо ждет. Вот что сразу отличает опытную девушку от неопытной. Поучиться бы и тебе у нее.
— Сразу после собеседования, — сказал я. — Если пройдешь.
— Чего? Собеседования? — возмутилась ведьмочка. — Ты издеваешься?
— А разве похоже?
“Похоже,” — мысленно подтвердил Глеб, устроившийся рядом.
— Ульяне ты тоже собеседование проводил? — проворчала подруга.
— Конечно, — влез Глеб уже вслух, — и наверняка не раз. Уверен, очень жаркие были собеседования…
— Фу! — мигом раздалось по ту сторону.
“Что-то ты сегодня разболтался,” — я отпихнул его от экрана.
“Не надо было мне столько энергии кидать,” — парировал друг.
Не надо ходить с таким довольным лицом, пока я мучаюсь от перегрузок — страдать так вместе. В конце концов, все мое — твое.
— Тебе нужно ответить всего на один вопрос, — я вернулся к милому личику на экране.
— Когда ты уже дашь? — снова влез Глеб.
— Фу! — снова прокомментировала ведьмочка.
Хотя вопрос в общем-то хороший.
— Почему так сильно хочешь к нам? — спросил я.
Агата смешно наморщила носик, отчего веснушки стали еще ярче.
— Давай, малышка, похвали нас, — опять вклинился друг.
Пожалуй, делясь с ним энергией, я все-таки немного перестарался. И он сейчас прыгал рядом, как заведенная игрушка. Отправь его в город, и устроит массовый перетрах.
— Да вы точно издеваетесь! — взвилась ведьмочка. — За что вообще вас хвалить?!..
Она еще что-то сказала, но голос потонул в грохоте. Харон, о котором ненадолго забыли, выполз из-под дивана и снова стал долбить по нему, явно требуя внимания. СДВ у него, что ли? Я уже начинал думать, что да. Хотя, поживи с моим отцом в пустом доме, вообще выть начнешь.
— Кыш! — я запустил черный сгусток в эту загребущую ладошку.
— Вы что, котика завели? — тут же загорелась Агата.
Я молча переключил камеру, показывая ей нашего “котика”.
— Ааа… — в ответ раздался долгий выдох. — Это что, аномалия?
— Все еще хочешь к нам?
— Что ты сегодня такой противный! — буркнула подруга. — Тебе что, ведьма не нужна?
— Ты еще не ведьма, а ведьмочка, — поправил я. — Вот бабушка твоя — ведьма.
— Можно подумать, ты хочешь жить с моей бабушкой!
“Я не хочу,” — мигом заявил Глеб.
Да с ней никто жить не хочет. От твоей бабушки даже Харон бы забился в угол, и эта наглая грабля вела бы себя как детская ладошка.
— Поздравляю, — подытожил я, — собеседование пройдено. Собирай чемодан.
Ведьмочка довольно взвизгнула и мигом перестала дуться. Вот такая милашка. Ну как ее не потроллить? От такого соблазна сложно удержаться.
— И жди, — добавил я.
— Сколько? — сразу же уточнила она.
— Сколько скажет твой мессир. Привыкай, — хмыкнул я, увидев, как вытянулась ее мордашка.
Стоило закончить вызов, как гостиная опять наполнилась грохотом. Этот зачаточный разум двумя огромными пальцами схватился за ножку дивана и начал ее трясти — то ли нарываясь, то ли прося, чтобы с ним поиграли. Это аномалия или собака вообще?
— Хочешь скинуть излишек энергии? — я повернулся к другу.
— И как?
— Как насчет надрать задницу одному “котику”?
На такое благое дело Глеба не нужно приглашать дважды. Грабля же увлеченно долбила диван, даже в принципе не веря, что такое возможно. Зря, котик, очень зря. Размяв плечи, мы окружили его с разных сторон.
Вечерняя мгла окутывала пустую улицу. Лишь в одном доме горели окна — в том самом, напротив которого одинокой фигурой остановился Змееуст прямо под фонарем, чтобы видеть свою тощую тень. Правда, от вида тянуло морщиться: будто не тень человека, а светло-серая клякса — совсем бледная, тонкая, словно готовая исчезнуть в любой момент. А ведь он помнил времена, когда она была густая и черная, как у всех. Ну ничего, когда кольцо окажется у него, все можно будет исправить.
Банка в морщинистой руке аж вибрировала. Скверна внутри бешено стучалась о стеклянные стенки, просясь наружу, явно чувствуя огромный источник рядом. Можно, конечно, было использовать и скверну этого недоноска, но лучше все-таки не рисковать.
Тугая крышка отскочила с резким хлопком, и щедро, не жалея, старик вылил черную жижу на землю — прямо на свою чахлую тень. Миг — и та начала расплываться по сторонам, темнея и загустевая, как большое нефтяное пятно. Отбросив склянку, он вытащил из сумки продолговатую тубу, где вяло перебирала ножками жирная сколопендра, и, выдернув пробку, швырнул ее в черную лужу на земле. Тушка упала и завязла в жиже, как в болоте, отчаянно перебирая ножками и оттого погружаясь все глубже — пока не утонула окончательно, будто растворилась в скверне, как в кислоте.
Склонив голову, старик начал бормотать заклинания — все быстрее и быстрее. Вскоре это болотце, только-только поглотившее жизнь, забурлило, надуваясь черными пузырями. Сверху появился темный едкий дымок, а затем из разлитой по земле скверны высунулись огромные черные усы. Змееуст продолжил бормотать еще яростнее, и, повинуясь его лихорадочному шепоту, пятно расползалось все шире, позволяя выползти наружу и остальному.
Гигантская сколопендра появлялась из отравленной земли, ударяя по ней все новыми ножками. Старик, не прекращая, шептал, и в лунном свете туша все стремительнее росла, словно раздувалась в размерах. Наконец, когда она целиком выбралась на поверхность, заклинатель выдохнул последнее слово — неоспоримый приказ “убей”, — и черная тварь, величиной с грузовик, всеми своими ножками рванула к дому.
Покачнувшись, ощущая, сколько пришлось отдать сил, Змееуст схватился за фонарный столб — стараясь не упасть в темноту под ногами.
“жду тебя…” — прошептала она прямо в ухо.
Вкрадчивая, коварная… Этот шепот в последнее время просто преследовал его. Он живых-то сейчас не так хорошо слышал, как слышал ее.
— Заткнись! — крикнул старик в темноту. — Сегодня мы с тобой не встретимся!
Огромная черная сколопендра шустро ползла к дому, и, глядя ей вслед, он ею гордился. Пусть он сейчас и слаб, но аномалию такого рода может подчинить далеко не каждый.
Что, этот юнец и правда думал, что проживет дольше, чем он? Многие так думали, и они ошибались. Змееуста просто так не победить, и умирать он еще не собирался. Главное — забрать кольцо, оно все исправит.
Ну а здесь скоро никого не останется в живых.
Ep. 23. Перстень мертвеца (IV)
Еле дышали все: и я, и Глеб, и даже грабля, которую мы хорошенько погоняли по гостиной. Друг потирал тело, получившее с десяток гигантских щелбанов. Я разминал ладони, аж горевшие от всей черноты, которую запустил в эту огромную мишень. А Харон устало потягивал костлявые пальцы, многократно скрученные нами в процессе дрессировки. И что-то мне подсказывало, что только стоило отвернуться, как этот неугомонный паразит опять потянется к дивану. У нас будто был перерыв между раундами.