– О, Риордан вернулся. Ну, как ты? – спросил Дертин.

– Нормально. Все заштопали.

– Болит? – сочувственно поинтересовался Хоракт.

– Сейчас нет. Доктор дал мне обезболивающий корень.

– Дочка у брадобрея видная. Не сказать, что совсем красавица, но фигурка хоть куда, – хмыкнул Тиллиер. – По заднице гладил ее? Зря, они это любят.

– Ты переодевайся, а я отнесу твою одежду в чистку. Хозяйские шмотки на тюфяке. Ужин на столе, но уже остыл. Жевать сможешь? – спросил Хоракт.

– Попробую на другой стороне.

– Жрачка у Йельда так себе. Моя кошка и то вкуснее блюет, – заметил Тиллиер. – Садись на место Хоракта, мы потеснимся. Дертин, плесни, что ли, землячку. Пока ты ходил к лекарю, наш кузнец уже успел смотаться до своей зазнобы. Вернулся и сияет весь. Я мыслю, что все у него получилось, иначе бы мы его до утра не видели. Что краснеешь, Дертин, угадал, да? Наш интерес к ним такой, сугубо телесный, а все эти разговоры – любишь не любишь, нам без надобности.

– Не болтай лишнего, Тиллиер, – урезонил его кузнец.

– Да я ничего, главное, что ты две бутыли добыл, вот это молодец, не забыл про товарищей. Так что мы сами по себе, а ветераны, понятное дело, отдельно, на втором этаже обосновались. Час назад песни пели. Голос у Виннигара, скажу я тебе, отвратный. Что-то среднее между криками стервятника и последним звуком утопленника.

Усаживаясь за стол, Риордан вспомнил о происшествии с местным парнем.

– Тут у них какие-то заморочки с рукопожатием. Я еще не до конца разобрался, в чем дело, но одно уяснил точно – протягивать руки незнакомцам здесь не стоит.

– Учтем, – сказал Дертин, пододвигая Риордану блюдо с едой. – Выходим с утра сразу после завтрака. Скиндар сказал, что за день мы должны дотопать до Триллы, а следующую ночь встретить в Зомердаге. Дорога пойдет под уклон, но все равно переходы предстоят нешуточные.

– Скиндар сам скорее выдохнется, чем мы, – хихикнул Тиллиер, разливая вино. – Я вот что думаю. Всем нам нужно поскорее обзавестись боевыми прозвищами. Тут они в ходу – Ловкач, Брадобрей, Зверь. Я лично хочу стать Горлорезом. Буду чиркать по глоткам почем зря. Это станет моим коронным приемом. А ты, Дертин? С Риорданом и так все ясно. Он прослывет Бесноватым.

– Ты не о том думаешь, – это сказал Хоракт, который вернулся в комнату после того, как отнес одежду Риордана в чистку. – В Воинской школе мы одни будем из Вейнринга. Там полно парней из Гроендага, Венбада, Зомердага и других селений. А Прочный круг представляем только мы. Это значит, что нам нужно держаться друг за друга. Стоять за земляков во всем.

Дертин фыркнул.

– То есть этот ухарь, как обычно, влипнет в неприятности, – он ткнул пальцем в Тиллиера, – а остальным придется за это расплачиваться? Нет, на такое я не согласен.

– Ой, не больно мне нужна твоя помощь! Подумаешь…

– Тиллиер, тебе и вправду не помешает быть посерьезней, – резонно заметил Хоракт.

– Ты такой скучный, как моя бабушка покойница! Тоже мне – советчик.

– Хватит пререкаться, – неожиданно для самого себя резко бросил Риордан. Обезболивающее еще действовало, поэтому слова лились ясно. – Вы еще не поняли, куда попали? В приемной доктора висит много портретов поединщиков. Бойцы как на подбор. Оружие, доспехи, осанка – просто засмотришься. И все мертвы, вы понимаете? Они уже трупы! Их нет! Думать нужно не о красивых кличках, а о том, как нам выжить. Поэтому держаться будем плотной группой. Правило первое – выручай земляка в беде. Правило второе – не подводи товарищей. Третье правило – живем союзно, делимся другом с другом всем: едой, новостями и особенно знаниями. Согласны?

– Согласен, – без раздумий ответил Хоракт.

– Согласен, если этот обалдуй возьмется за ум, – буркнул Дертин.

– Согласен, если никто не будет меня поучать, – процедил Тиллиер.

– Надо бы принять обет, – предложил Хоракт. – И как будет называться наше товарищество?

– Название у нас уже есть. Прочный круг, – ответил Риордан. – И жить мы будем по чести, так, чтобы люди шептали нам вслед: «Они из Прочного круга». Хоракт, сочиняй клятву.

– Я? Ладно. – Хоракт задумчиво почесал пятерней затылок и протянул вперед правую руку, сжатую в кулак. – Вступая в Прочный круг, я клянусь не предавать своих товарищей, жить по чести, делиться с товарищами всем, что имею… – начал он неуверенно, но с каждым словом его голос становился громче и приобретал твердость: – Я обещаю быть храбрым воином и надежным другом. Я клянусь, что никогда не отвернусь от товарища, попавшего в беду. Моя кровь принадлежит Прочному кругу Мой меч принадлежит Прочному кругу. Мое слово принадлежит Прочному кругу. Если я изменю своей клятве, то пусть меня назовут трусом и бесчестным лгуном, пусть мое имя никогда не будет упомянуто в Прочном круге, а мои товарищи придут, чтобы плюнуть на мою могилу.

– Ну, дает, – прошептал Тиллиер.

– Клянусь, – громко сказал Риордан и коснулся кулаком руки Хоракта.

– Клянусь, – произнес Дертин, также вытягивая вперед свою могучую длань.

Тиллиер уже открыл рот, чтобы сморозить очередную шуточку, но потом притих, встал вместе со всеми и тоже сказал:

– Клянусь, – но уже через секунду выпалил новый вопрос: – А кто у нас будет атаманом?

– Не согласен, – покачал головой Хоракт. – Атаманы в разбойничьих шайках.

– Тогда вожаком.

– Вожак в стаде, – ехидно заметил Дертин.

– Я, как член общества предупреждаю, что сейчас стукну кого-нибудь из своих товарищей.

– Что находится внутри круга? – спросил Риордан. – Что у круга в центре?

– Пустота! – выкрикнул Тиллиер.

– Если у нас круг людей, то внутри тоже человек, – предположил Дертин.

– Человек, который находится на равном расстоянии от любого другого человека в круге, – уточнил Хоракт.

– Он видит всех на одинаковом расстоянии, – развил мысль Риордан. – И одинаково к каждому относится. Например, при разрешении споров.

– Арбитр! – воскликнул Тиллиер.

– Я читал, что так раньше называли судей выездных судов, – сказал Хоракт. – До системы территориальных фальцграфов.

– Решено, – заключил Риордан. – Лидер Прочного круга будет носить звание Арбитра. Теперь осталось его выбрать.

– А тут и выбирать нечего, – махнул рукой Дертин. – Это ты, Риордан.

– В тебя попала молния, – напомнил Тиллиер.

– Ты превзошел в поединке Виннигара, – сказал Хоракт. – Соглашайся.

Риордан поднялся с места и поклонился каждому из товарищей.

– Я принимаю звание Арбитра Прочного круга. Буду носить его с честью. А теперь тушите свет и давайте ложиться в постели.

Через несколько минут первая команда Арбитра была перевыполнена в том плане, что со стороны Дертина послышался раскатистый храп. Риордан лежал на спине, тараща глаза в темноту, и пытался прислушаться к новым чувствам и мыслям внутри себя. Сегодняшний день подарил ему столько событий, сколько не случалось у него раньше и за год. Сначала его едва не испепелила бесноватая молния, потом к нему проявила симпатию дочка Йельда-брадобрея, затем лекарь нанес ему прямо на рану боевую раскраску, а под конец дня он стал лидером тайного общества. «И еще завтра у меня поединок с Эльгой…» – напомнил он себе, после чего мгновенно заснул.

Глава 4

Высокая стойка

Едва солнце показалось над гребнем Тиверийского хребта, как Риордан был на ногах. Рана почти не беспокоила, глиняный пластырь не раскрошился за ночь и держался на прежнем месте. Ополаскивая лицо под общим умывальником во дворе, Риордан прислушивался к новым чувствам и мыслям. Пожалуй, что ни разу в жизни он не просыпался с таким острым ощущением чего-то значительного, произошедшего с ним. Он теперь не просто страхолюдный подросток, а Арбитр Прочного круга и в ответе за тех трех парней, что посапывают сейчас на тюфяках в гостевой комнате. Ему и раньше приходилось нести ответственность за других, семья зависела от его охоты почти два года, но то была тяжкая ноша, поскольку и мать, и отец тяготились новой ролью своего первенца. Здесь же его лидерство было неоспоримо признано, земляки сами вверили ему свое будущее и сами жизни, и эта ответственность не пригибала к земле, а, наоборот, давала силы и уверенность в том, что он справится и не подведет.