У Бронзовых ворот, как обычно, сегодня было многолюдно, но коляску Риордана пропустили без очереди. Люди на повозках узнавали его. В воздух летели шапки, раздавались приветственные крики. Грудь Ноа тяжело вздымалась от волнения. Она впервые ощутила на себе внимание толпы. На нее смотрели, как на спутницу Риордана. И он, и она понимали, что новость об их совместной поездке еще до ночи облетит весь город.
— Я как-то не ожидала, что мы станем приковывать всеобщие взгляды, — призналась она своему, кавалеру, когда их повозка уже катила по одной из проселочных дорог.
— Привыкай, — ответил Риордан. — Тебе было неприятно?
— О, совсем нет, — быстро ответила она, и они оба рассмеялись.
Он привез ее на Королевский холм, откуда открывался самый красивый вид на столицу и окрестности. С одной стороны под степным ветром плескались ковыльные волны, а с другой — возвышались городские стены Овергора.
— Боги, просто дух захватывает, — призналась Ноа.
— Теперь ты видишь, почему Овергор называют городом лазурного порфира.
Риордан достал припасенную бутылку легкого вина. Он наполнил их бокалы, они пили вино и любовались великолепием города посреди бескрайнего степного горизонта.
Позже они въехали обратно через Серебряные ворота. Риордан сделал для Ноа экскурсию в Охарн — летний королевский замок, расположенный посреди дубовой рощи.
— Здесь во время войны всегда находится ставка нашего противника, — пояснил он.
— Значит крайонцы…
— Да, расположатся здесь. Отсюда легко добраться до Ярмарочного поля и Парапета Доблести.
— В газетах писали, что ты тоже будешь сражаться, — ее взгляд стал испуганным.
Риордан коротко кивнул.
— На этот раз мне выпала такая честь.
— Болтают, что ты легко мог этого избежать, — к этому моменту они незаметно перешли на «ты».
Риордан пожал плечами.
— Что сейчас об этом? То будет моя последняя кампания.
Она легонько погладила его руку ладошкой. Это был жест ласки, словно Ноа хотела поддержать его и ободрить. Риордан понял, что момент подходящий, после чего нагнулся к девушке. Ноа подставила свои губки для поцелуя, но спустя недолгое время мягко отстранилась. Риордан тоже слегка отодвинулся.
— Мы же договорились, что сегодня будет только прогулка и ужин, — с улыбкой произнесла она.
— Я свое слово держу, — ответил он. — Просто не смог сдержаться. Надеюсь, ты не обиделась.
— Ты же видишь, что нет. Если ты не будешь злоупотреблять.
— Только в подобающих случаях. Если их все время пропускать, то ты можешь и расстроиться.
Ноа прыснула от смеха, а Риордан вновь тронул коляску с места.
Они поужинали в уютном ресторанчике недалеко от Торгового квартала. До того, как он перебрался поближе к Академии, Риордан снимал там угол. Поэтому он помнил, в каких ресторанчиках можно отменно поужинать в тишине. Без того, чтобы отвечать на назойливые приветствия и комплименты подвыпивших гуляк.
В Глейпин они вернулись как раз к закрытию ворот. На прощанье Ноа подарила ему еще один поцелуй, на этот раз более откровенный и страстный. Риордан про себя назвал его авансом на будущее. Девушка уже развернулась, чтобы уйти, но он придержал ее, взяв ладонью за локоть. Ноа улыбнулась, решив, что одного поцелуя оказалось недостаточно, но Риордан вынул из нагрудного кармана камзола уже знакомую ей плоскую коробочку.
— Надеюсь, что теперь ты можешь принять мой подарок без ущебра для репутации.
Ноа чуть помедлив взяла футляр с колье, но открывать не стала.
— Спасибо.
— Когда тебя отпустят в следующий раз?
— Через две недели.
— Надеюсь, не до вечернего караула?
Ноа опустила глаза.
— Посмотрим.
Он долгое время смотрел вслед удаляющейся девичьей фигурке. И признавал себе, что такое благонравное свидание имеет собственные плюсы. Близость с женщиной для него была похожа на пламя костра, которое ярко разгорается, но тут же затухает, едва все заканчивается. А здесь все было так, словно они вдвоем по очереди дули на тлеющие угли.
При этом до встречи с Ноа он относился к женщинам с известной долей цинизма. Тому немало способствовал визир Накнийр, бывший наставник Риордана в различных жизненных вопросах. Риордан попал на службу к одному из самых влиятельных людей Овергора будучи по сути подростком. Он еще не брил бороды, хотя его рука уже успела пролить немало человеческой крови. В остальном он оставался несмысленышем. Начальник не без удовольствия стал его наперсником во многих житейских коллизиях. Насчет женщин Накнийр, бывало, прохаживался следующим образом:
— Понимаешь, Риордан, они очень хитро устроены. И это не какая-то двуличность, совсем нет. Просто такова их природа. Она может рассуждать с тобой о поэзии, смотреть на звезды и сочувствовать всем твоим проблемам. Но в конечном счете она обязательно постарается приковать твое внимание к удивительному узору на ее изящных трусиках.
— Так я же совсем не против, — посмеивался Риордан.
— Какой же ты бестолковый, — вздыхал визир. — Для тебя это цель, а для нее средство.
Теперь он вспоминал свое прежнее отношение, и в нем не откликалось ничего, кроме презрения к собственных мыслям. Ноа была совершенно другой. Он чувствовал рядом с ней себя счастливым. И корил себя за то, что столько лет избегал подобного счастья, видя в женщине лишь объект плотского наслаждения. А может все идет, как должно было идти? И Ноа встретилась ему в тот самый нужный момент, не раньше и не позже?
С блуждающей улыбкой на губах он ехал домой по вечерним улицам, пока его взгляд не скользнул по неприметному человеку на углу одного из перекрестков. Его лицо до самого подбородка скрывала шляпа. Одет человек был настолько неброско, что взор Риордана не зацепился ни за одну деталь его одежды. Человек просто стоял, провожая коляску Риордана внимательным взглядом.
— Стоп. Это же самый прямой путь из Глейпина до моего дома, — мелькнуло в голове у Риордана.
Его рука опустилась на эфес шпаги. Но человек не делал никаких движений. Он не пытался догнать коляску, а просто стоял и наблюдал за ним. А за ним ли?
У Риордана мелькнула мысль остановиться и подойти к незнакомцу. Если тот подослан к нему с преступной целью, то сразу смешается, а скорее всего и просто сбежит. В любом случае, по нему сразу станет понятно — досужий ли это зевака или человек, преследующий определенную цель. Но потом Риордан вспомнил разговор с Сирсонуром и облегченно рассмеялся. Это наверняка один из агентов тайной полиции. И, конечно, он перехватил его по дороге к дому. Второй наверняка сейчас прогуливается по тротуарам напротив его особняка.
Но когда он добрался до своего дома, то не заметил ни одного человека, похожего на сыщика. Странно. Показалось? Или Сирсонур заразил его болезнью подозрительности? Риордан пообещал себе отныне почаще смотреть по сторонам и пореже плавать на розовых облаках. Они в состоянии войны, и теперь ему постоянно угрожает опасность. И не только ему. Слухи о Ноа облетят весь Овергор. У Мастера войны появилась новая подружка. Риордан решил немедленно написать Сирсонуру письмо, чтобы к Ноа завтра же приставили охрану и сопровождали каждый раз, когда она покидает Глейпин. Нет, нужно написать два письма. Во втором он должен попросить девушку с этого дня проявлять разумную осторожность во всем. Это означает не только не ходить в одиночестве по темным аллеям. Это значит, к примеру, не пить ничего, что не налито в бокал ее собственной рукой. Он представил, как испугается Ноа, и сам огорченно вздохнул. Ничего не поделаешь. Раз она теперь с Мастером войны, то тоже находится под прицелом врагов Овергора.
Глава 9
Свидание
Две следующих недели слились для Риордана в единый тренировочный день. На равных с поединщиками первой и второй десяток он бесконечно отрабатывал упражнения на скорость и реакцию. Это был втягивающий курс по методике Скиндара. Сначала бойцам возвращали эластичность связок, потом обостряли рефлексы, а далее бесконечным числом повторений наращивали выносливость. И только после этого начинались занятия с тренировочным оружием. Две недели бойцы работали по манекенам, а потом их сменяли живые противники. Ими обычно были солдаты третьей десятки. В этот момент, как правило, случались первые серьезные травмы. Их число резко возрастет, когда в ход пойдет боевое оружие. Овергорцы переходили на него за полтора месяца до начала войны. Первые дни тренировок со сталью иногда приносили серьезные увечья. Именно поэтому Риордан объединил основной и резервный состав в одну группу. Неизвестно, сколько человек окажутся не в состоянии выйти на Парапет Доблести, когда придут сроки. После того, как поединщики вновь привыкнут к тяжести боевого оружия и отработают базовые упражнения и проходы, начнутся индивидуальные тренировки. Каждый будет оттачивать свои коронные приемы. Далее — неделя специальной подготовки. В этот момент на плечи Мастера войны ложилась особая ответственность, потому что бойцов начинали готовить под конкретное оружие противников. Кому-то ставили контр-приемы против алебард, кто-то вспоминал, как действовать против копья. Любая ошибка Мастера войны в этот момент могла обернуться общим поражением в войне. И финалом подготовительного цикла всегда была неделя на восстановление. Ее черед приходил перед самым началом дуэлей. Поединщики залечивали ушибы, возвращали потраченные силы и морально готовились в своей смертельно-опасной работе. Доктор Арильот на это время всем выписывал специальные настойки, гарантирующие здоровый сон и снятие нервного напряжения. А дальше? Дальше над Ярмарочным полем взревут горны, герольды огласят списки боевых десяток. Под лязг мечей взревет многотысячная толпа. Слуги будут засыпать мощеную камнем мостовую Парапета свежим песком, потому что в него отлично впитывается кровь. Будет смерть, будет страдание и к кому-то придет слава, а кого-то вскоре похоронят с почестями.