— Насколько помню, — заметил я, — у отца не было охраны.
— Да мессир… гм… Григорий Маркович, — Савелий все еще немного путал, кто у него теперь мессир, — не хотел, чтобы вокруг дома была охрана.
— И почему? Напомни.
— Он говорил, — продолжил приказчик без особого энтузиазма, уже уловив подвох, — что если у колдуна есть охрана, значит, этого колдуна никто не будет уважать.
Ага, если колдуна вынуждена защищать охрана, то это хреновый колдун. Слава колдуна в его личной силе. А отец знал, о чем говорил — от него одного шарахалось пол-столицы. Его пример наглядно показывал, что ничего не помогает от дурных людей так, как дурная репутация. Да и не он один так считал: охрана у колдуна — это как бы намек для местного комьюнити, что ты не способен защитить свое жилище самостоятельно, и одновременно приглашение потоптаться по твоему газону. Кто ж устоит? Предложи ты такое отцу, сразу бы получил в лоб — и охрана бы потребовалась уже тебе.
— Но вам не нужно с ним соревноваться, — осторожно произнес Савелий. — Все-таки он такой человек был. Не берег себя…
А что с ним соревноваться? Он умер, а я жив. И вообще, охрана и безопасность — две разные вещи, чего мой приказчик, похоже, не понимал.
— Если вы так заботитесь о моем здоровье, — заметил я, — то подберите мне подходящего учителя.
— И чему вы хотите научиться? — слегка напрягся он.
О, список того, чему мне хотелось научиться, был намного длиннее, чем список того, что я уже умел. Отец считал, что сначала я должен освоить главное, с чем родился, а потом уже все остальное — но до всего остального его педагогический процесс так и не дошел. В случае со сколопендрой я прекрасно отдавал себе отчет, сколько в этой победе моих сил, а сколько везения — и соотношение было не таким, которое меня устраивало. Иными словами, если бы я клеил девушек с такой же вероятностью, то до сих пор остался бы девственником.
В общем, я был готов снова погрузиться в учебу и даже расставил приоритеты. Восстановить прежние навыки смогу и сам, свою главную силу тоже смогу прокачать самостоятельно, а вот кое для чего другого мне нужен опытный учитель. Однако тут вырисовывалась загвоздка: просто так зайти в интернет, найти подходящего специалиста и вызвать на дом не получится. Ни школ, ни курсов для колдунов тоже нет. Существовало что-то там специальное у Синода для своих, да некоторые ведьмы иногда собирали закрытые группы — опять же для своих. Ну и разумеется, родители обучали детей — тоже, конечно, своих. Вот и все. Свои же учат своих. А хорошие колдуны скорее удавятся, чем поделятся своими умениями с кем-то чужим — а если уж и поделятся, то за хороший ценник. Благо, с этим у меня загвоздок не было.
— Хочу засунуть Харона в тень, — обобщил я, — и еще пару вещей по мелочи.
— Ваш отец его туда не засовывал, — отозвался Савелий. — Он ему вообще был не слишком нужен.
А кто ему вообще был нужен? Видимо, именно поэтому у грабли такой несносный характер — не слишком приятно быть не нужным. Однако вместо того чтобы послушно залезть ко мне в тень, поганец выделывается. Что он правда думает, что я оставлю его в покое?
— Значит, навыки работы с тенью… — приказчик задумчиво потер подбородок. — Я понял, мессир. Поищу по своим каналам.
На этом мы с Савелием и разошлись. Он пообещал подобрать мне лучшего столичного преподавателя, какого только сможет, и мы с Глебом поехали в Лукавые ряды — этакую колдовскую барахолку, чтобы забрать амулет для Ули и прикупить кое-что еще. Все-таки охрана и безопасность — вещи разные, и о второй никогда не лишне позаботиться.
Ep. 03. Самая красивая женщина столицы (III)
— Говорят, аж печь визжала, когда Волкодав горел… — донеслось из-за ближайшего угла с разноцветными лавками, предлагающими защитные обереги на все случаи жизни и смерти.
— Тихо! — шикнули следом, когда мы за этот угол свернули. — Сын его идет…
Два лавочника в узком проулке Лукавых рядов, где продавали скверну, торопливо мне поклонились.
— Мессир Павловский…
Я коротко кивнул в ответ и прошествовал дальше.
— Говорят, — донеслось уже из-за спины, едва мы с Глебом свернули за еще один угол, — Змееуста до горстки пепла высушил…
— И кто он теперь, новый Волкодав?
— Говорят, даже хуже… Подчищает за отцом…
Следом один из собеседников нервно выдохнул, видимо, вспоминая, не было ли у него долгов перед прежним мессиром.
Всегда поражался скорости сплетен: важную информацию в чужие мозги надо вдалбливать, а сплетни залетают в уши и будто сами застревают среди извилин — со скоростью света, а то может, и еще быстрее. Хотя в Лукавых рядах эти слухи и были важной информацией — им же надо знать, откуда могут прийти проблемы.
Куда ни сверни, сегодня я ловил взгляды повсюду. Лавочники смотрели на меня с благоговейным ужасом, еще не понимая, чего ожидать, но уже на всякий случай опасаясь — так же смотрели в детстве, когда я вернулся в школу после долгой болезни, когда буквально вырвал душу Глеба из небытия. Чтобы меня никто не трепал расспросами, перед моим возвращением он сказал всем, что я сотворил летом нечто ужасное и сам Святейший Синод взял меня под контроль. Одноклассники повелись, и ко мне никто ни с чем не цеплялся — в первую неделю даже разговаривать со мной боялись. Потом их, конечно, отпустило, когда поняли, что я никого убивать не намерен, но тогда я оценил силу сплетен.
«Ну у тебя тут и репутация,» — заметил Глеб, прислушиваясь к очередной версии моей победы над Змееустом за очередным углом.
Отличная репутация — именно такая и нужна, чтобы ни одна сколопендра больше не сунулась в мой дом.
Под аккомпанемент из шепота, вздохов и опасливо-любопытных взглядов мы дошли до нужной лавки, где меня ожидал готовый амулет и крайне теплый прием — в отличие от предыдущего раза.
— Константин Григорьевич, — расплылся в улыбке хозяин лавки, — пройдемте внутрь, пожалуйста. По вашему заказу все готово…
Из общего зала, где толкались у прилавка другие покупатели, он проводил нас в небольшой кабинет. Внутри стояли несколько кожаных кресел и круглый столик с пачкой каталогов, предлагающих изучить ассортимент с максимальным удобством. Прямо вип-зона для особых клиентов.
— Не желаете чая? — услужливо предложил мужчина, похоже, стремясь окончательно реабилитироваться в моих глазах. — Моя племянница заваривает лучший травяной настой во всех рядах, если вам угодно.
От лучшего обычно не отказываются. Пока его племянница заваривала расхваленный чай, лавочник протянул мне бархатную коробочку. Внутри лежал серебряный кулон на витой цепочке. Изящная вещица для изящной девушки — работа оказалась весьма тонкой. В аккуратном кружке красовалось тиснение моего герба с собакой, треплющей волка. Стоило чуть подержать амулет, и холодное серебро потеплело в руках, будто почувствовав своего хозяина. Я сжал кулон в ладони, и Темнота внутри меня откликнулась, одобряя качество.
— Всем довольны, мессир? — спросил хозяин лавки.
Похвалив работу, я убрал вещицу обратно в коробочку. Следом распахнулась дверь, и с подносом в кабинет вошла Илона — ведьма, делавшая мне массаж в прошлый раз и оказавшаяся по совместительству племянницей хозяина.
— Чай для посетителей, — проворковала она.
Томно поглядывая на меня, девушка поставила на столик фарфоровые чашки и вазочку с печеньем, а затем удалилась, соблазнительно покачивая бедрами, как бы приглашая пойти за ней. Но нет, у меня пока дела. И ее дядюшка, организовавший нам отдельный кабинет и угощение, это отлично понимал и очень надеялся, что хотя бы часть моих дел осядет в его лавке и я стану постоянным клиентом. Даже сказал, что много лет работал с моим отцом, как бы намекая, что с выбором лавки я не прогадал. Отец предпочитал лучших. Что ж, посмотрим, сумеешь ли ты заинтересовать и меня.
— Может, вам угодно что-то еще? — аккуратно поинтересовался он.
Дальше, пока Глеб трескал чай с печеньем, мы с лавочником обсуждали, что мне угодно еще. Ремесленник, которого звали Лаврентий Александрович, оказался услужливым, сговорчивым и сведущим. Когда речь зашла о вопросах безопасности, у него обнаружился целый список вариантов. Первым делом мне были предложены оконные стекла со специальной защитой от мелкой нечисти. Но, как показал опыт, мелкой нечисти мой дом не слишком интересен — только крупной.