Некоторое время я изучал свое отражение, но, в отличие от Ули или Глеба, не находил ничего необычного. Потом вспомнил про инициалы сзади, однако две сплетенные буквы «СК» в общем-то не давали ничего. Знакомый лавочник в Лукавых рядах, куда я позвонил, сказал, что доставили вещицу без обратного адреса, и ее мастера он не знает. Так что у кого и зачем отец заказал это зеркало оставалось загадкой — не у портрета же спрашивать.

— На вид совершенно обычное, — тщательно осмотрев его, изрекла Дарья, которую я тоже привлек к процессу. — Но если хочешь, могу забрать на анализ в Синод.

Ага, Синод в этом смысле как Синьория: если что возьмет, то уже не отдаст — особенно, если обнаружит что-то ценное.

— Ну себя вижу, тебя тоже, — следом прокомментировала накрутившая локоны для театра ведьмочка. — Да простое зеркало… Без спецэффектов, — фыркнула она и убежала собираться дальше.

Прикинув, что время подходит, я тоже переоделся. Затянул бабочку, набросил пиджак и постучался к девчонкам — обе сидели в комнате Агаты, которой Уля, как я понял из-за закрытой двери, помогала с макияжем. Смотреть на таинство процесса я не рвался, так что, поторопив их, спустился в гостиную, где стояла непривычная тишина. Глеб болтался на своей любимой работе, жирная пятипалая клякса ошивалась около крыльца, а Дарья ушла куда-то по делам — хотя я приглашал ее с нами, но, как и в прошлый раз, она заявила, что не в настроении для искусства. Судя по лицу, последние несколько дней наша мадам была не в настроении ни для чего.

За спиной на лестнице раздался стук каблуков, и я обернулся.

— Ну и как мы тебе? — с ходу выпалила ведьмочка. — Не хуже Люберецкой?

Уля, идущая сзади, прикрыла лицо рукой.

— Что бы я ни ответил, — с улыбкой отозвался я, — твое самолюбие уже ранено.

Вместо ответа Агата показала мне язык — и за миг из довольно эффектной девушки превратилась обратно во вредную девчонку. Мой же взгляд замер на Уле, выбравшей на вечер одно из платьев, что мы недавно купили — насыщенного синего цвета, со струящимся длинным подолом, туго перехваченной талией и открытыми плечами. Она и в примерочной бутика смотрелась в нем прекрасно, но сейчас с уложенными локонами и вечерним макияжем была просто бесподобна. Я даже задумался, что в мою десятибалльную шкалу надо вводить дополнительные баллы.

Уля поймала мой взгляд и ослепительно улыбнулась. А ведь столица еще не знает, что у нее появился новый секс-символ.

— Похожа на светскую женщину? — спросила моя прелестница, на последних ступенях игриво подавая мне руку.

— Гораздо лучше любой из них.

Втроем мы направились к выходу из дома, но уже на самого порога Уля неожиданно остановилась.

— Дай мне минутку, — попросила она. — Только прическу поправлю, — и упорхнула в кабинет.

В тишине кабинета раздался стук каблуков. Придерживая длинный подол, Ульяна торопливо подошла к зеркалу, поправила выбившийся локон и замерла, всматриваясь в себя. И снова казалось, что девушка в отражении гораздо увереннее и смелее. Дело даже не в макияже или прическе — у нее словно менялся взгляд, менялось выражение лица. Девушка в отражении вполне могла осадить всех этих заносчивых аристократок, пафосных див с глянцевых обложек и одну зарвавшуюся балерину, которую бы очень хотелось поставить на место.

— Ты лучше ее, — одними губами беззвучно сказала Ульяна.

И когда это повторило ее отражение, она почувствовала себя вполне готовой поехать в этот чертов театр.

Подмигнув себе напоследок, девушка вышла из кабинета в гостиную.

— Ну и что сказало зеркало? — ехидно поинтересовалась Агата.

— Что ты слишком много болтаешь, — парировала Ульяна и, поймав такой любимый черный взгляд, гордо расправила плечи и шагнула к двери.

… А вот девушка в отражении осталась на месте, довольно оглядывая пустой кабинет. Идеально. Все выходило просто идеально. Наконец-то свобода после стольких лет в этом узком зеркальном узилище, куда не проникал не то что свет — даже Темнота. Но ни одна темница не может сопротивляться Темноте вечно. Победно усмехнувшись, лицо неспешно растворилось в зеркальной глади. Уже скоро.

Она придет. Обязательно придет…

Ep. 21. Самый популярный колдун столицы (V)

Вид из ложи открывался просто отличный — и на сцену, и само собой на нас. Стоило только сесть, как множество биноклей сразу навелись на меня и моих прелестных спутниц. И если Агата, чьи манеры были так же изящны, как у Глеба, спокойно жевала жвачку, то Уля крепко прижалась ко мне, словно желая спрятаться. Хотя, могу поспорить, именно ее рассматривали больше всех и задавались вопросом, что за таинственную красавицу привел мессир Павловский — фору здесь она могла дать кому угодно.

Вскоре в зале потух свет, поднялся занавес, и вслед за грянувшей музыкой все внимание переключилось на сцену, где в свете софитов появилась грациозная фигурка. Тысячи глаз в обоих актах неотрывно сопровождали каждое ее па и каждый поворот — однако сегодня у примы не было зрителей увлеченнее, чем две мои спутницы. Слева и справа от меня в ложе затаили дыхание. И если я смотрел балет, то они только на балерину, летая за ней взглядами весь спектакль.

Танцевала Ника как всегда великолепно, но если в прошлый раз казалась птицей в клетке, то сейчас будто парила по сцене, широко расправив невидимые крылья. От нее словно веяло восторгом и свободой — что чувствовал и зал, засыпав ее бурными овациями и забросав цветами. Обласканная всеми, она напоследок глубоко поклонилась в сторону нашей ложи, и в театре опустился занавес — и только после этого мои спутницы наконец смогли выдохнуть.

— Не мог найти кого попроще? — пробормотала ведьмочка, накручивая каштановую прядь на палец.

— Она бесподобна, — сказала Уля, задумчиво глядя на бархатный занавес.

— Как и ты, — шепнул я в ответ и поцеловал открытое плечо.

Переждав толпу, мы неторопливо направились к выходу, когда в кармане задергался смартфон. Прима, чьего внимания жаждала вся мужская половина зала, едва дойдя до гримерки, написала мне.

Ника: «Видела тебя с двумя девушками… Не зайдете?»

Я: «В другой раз. Но мы передали цветы.»

Ника: «Спасибо. Красивый букет. Сразу видно, выбирала девушка с отличным вкусом…»

В конце был добавлен ехидный смайлик. Смотрю, к кому-то возвращается чувство юмора — это хорошо.

Ника: «С отличным вкусом не только на букеты…»

Уля, цокая каблуками рядом, покосилась на мой экран.

— Отметила твой вкус, — сказал я, убирая смартфон и обнимая ее. — И букет тоже понравился.

— Да ей вообще все мое нравится, — бесстрастно заметила моя красавица.

— Так у тебя и правда отличный вкус.

С легким прищуром Уля взглянула на меня.

— Даже рассердиться на тебя не могу… Что ты со мной делаешь? — и улыбнулась.

— Околдовываю, — я снова поцеловал ее обнаженное плечо.

С другой стороны, где сейчас никого не обнимали и не целовали, раздался выразительный «ГМ!».

— Я здесь. Я с вами, — напомнила о себе ведьмочка. — И я тоже заслуживаю внимания!

— Ну тогда пойдем тебя кормить.

Подхватив обеих под локотки, я привел их в уютный ресторан неподалеку, где забронировал столик на вечер — причем на четверых. Наш главный театрал в театр, конечно, не захотел, а вот в удовольствии поужинать после отказать себе не смог и уже на полных парах летел сюда с любимой работы.

Официант услужливо проводил нас до наших мест, принял заказы и принес вино, чтобы скрасить ожидание ужина. Однако стоило поднять бокалы, как четвертый стул напротив моего бодро скрипнул, и туда плюхнулся парень — правда, не тот, которого мы ждали.

— А я тут с друзьями, — излучая позитив, заявил Ярик и показал на столик в глубине, где сидела незнакомая шумная компания. — Вот, подошел поздороваться…

Я коротко представил всех друг другу, и, когда уже по всем законам вежливости этот умник должен был свалить, он начал рекламировать себя как способного молодого колдуна, который не откажет ни одной юной ведьмочке, если той вдруг потребуется практика слияния. Оставалось только сидеть и восхищаться, что до двадцати с лишним лет можно дожить таким непуганым бараном.