— Ярик, — перебил я этот самовосхвалительный поток, — получить в глаз при дамах не только больно, но и обидно.

— Да что я такого сказал? — совершенно искренне не понял он.

— За этим столом все мое, — пока еще вежливо пояснил я. — Мое вино, мой ужин, моя девушка, моя ведьма. С чего ты взял, что я буду делиться?

— Ладно-ладно, — он примиряюще вскинул руки, — просто я сразу не понял, что твоя…

— И почему не понял? — тут же наехала на него Агата. — Я что, не похожа на ведьму для мессира?

А вот тут Ярик уже испугался по-настоящему и еще минуту распинался теперь уже перед ней, что не желал ее никоим образом обидеть. Рядом тем временем раздались шаги, и к столу подошел еще один парень — и снова не Глеб. И чего же столько желающих влезть в наш ужин?

— Господа, — нахально откидывая рыжую челку, выдал незнакомец, — это наш столик! Требую освободить.

Ах, то есть даже не просишь, а сразу требуешь. А кто ты вообще такой? Молодой, дорого одетый, на пальце перстень с ревущим мишкой — не гербовый, но довольно пафосный. За спиной рыжего топталась компания из еще одного парня и двух девиц, не полезших на линию огня, но всем видом болеющих за своего одинокого воина.

— И с чего же вы взяли, что можете здесь что-то требовать? — полюбопытствовал я.

— Ярик, — рыжая челка повернулась к беспокойно заерзавшему на сидении парню, — объясни своим друзьям, почему им нужно свалить.

Стул напротив скрипнул, и Ярик резко развернулся — но, к его чести, не к нам.

— Игорь, — с нажимом произнес он, — это же мессир Павловский!

— И что? — продолжая ухмыляться, тот окинул взглядом мою печатку. — Я — Ночной охотник! Мне что прежний мессир Павловский, что нынешний до одного места…

Да уж, а ведь в интернете полным-полно сайтов с тестами на ай-кью — вот ему бы не помешало пройти парочку и задуматься, если сможет, конечно. Мельчают нынче Ночные охотники. Если бы не прежний мессир Павловский, едва ли бы он мог вообще говорить про этот статус с такой гордостью. И чему их в Синьории только учат?

— Ладно, — подытожил я, — на ваше счастье, мессиру Павловскому вы тоже сегодня до одного места. Так что последуйте своему совету и свалите.

— По-хорошему не понимаете? — рыжий прищурился. — Сейчас все будет… Эй! — громко щелкнул он пальцами, подзывая официанта. — Сюда!

Обнимая пустой поднос, как щит, тот с несчастным видом подошел к нам.

— Объясни господам, — потребовал этот недо-охотник, — что столик наш!

Вот же бедняга, все за него кто-то должен объяснять. Своих слов, видимо, не хватает.

Официант взглянул на меня, на мою печатку и, сдержав вздох, снова повернулся к нему.

— Но господа забронировали столик на вечер. А вам мы уже накрыли в другом зале, — максимально миролюбиво произнес он. — Позвольте я вас провожу…

— Их проводите! — нагло бросил рыжий. — А мне надо мой столик! У меня на него вечная бронь! Я только за ним и ужинаю!

Ты еще ножками потопай и зареви. Ну что за люди, самомнение как у коровы в стойле, которая считает, что весь мир существует только для нее — когда ее гладят, кормят и щупают за вымя, а ей остается только мычать, если что-то не устраивает.

Официант перевел глаза с него на меня и обратно, глядя обреченно, как человек, оказавшийся между двумя хищниками, которого еще не сожрали, только потому что те не могут поделить добычу. Вот только качающий права вовсе не хищник — а цирковой мишка, чью недовольную морду я, кстати, уже видел в другом месте.

— Займитесь нашим ужином, — отослал я официанта, — а мы тут сами разберемся.

Выдохнув, он мгновенно смылся. Я же повернулся к наглецу, на чьем пальце скалился медведь.

— Кольцо ваше?

— Отцовское, — отозвался тот, борзо помахивая побрякушкой. — Семейная реликвия!

— Если уйметесь по-хорошему, — любезно предложил я, — тот факт, что у меня оригинал, останется между нами.

Спутники рыжего изумленно зашептались.

— Какой оригинал?.. Игорь, о чем он?..

Сам же Игорь предательски покраснел, прекрасно понимая о чем. Несмотря на внушительный вид, его перстень был всего лишь искусной копией — оригинальный же мишка ревел в шкатулке моего отца. Похоже, его батюшка, потеряв кольцо, сделал копию по-тихому и своим позором не светил. А вот его сынок решил громко отыграться — только не учел, что инструменты не у него.

— Да как ты смеешь? — весь красный до кончиков ушей, возмутился он.

— Если сейчас не уйдешь вместе с друзьями, то я тебе покажу как. Когда-нибудь стоял на коленях в публичном месте?

— Да ты… — не унявшись, он резко шагнул ко мне.

За долю мгновения я перехватил его руку и заблокировал силу, не давая ему ни вырваться, ни даже дернуться. Парень был явно не мощнее своего батюшки, раз даже защититься от меня не смог или не успел — что в общем-то одно и то же.

— Твой отец поступил мудро, — тихо сказал я ему, — оставив свой позор при себе. Последуй его с примеру. Либо роняю тебя на колени, либо сам тихо уходишь. Считаю до одного. Раз…

— Сам! — мигом выдохнул он.

Я выпустил его, и рыжий аж покачнулся от накатившей слабости.

— Прошу прощения, господа и дамы, — совсем другим, довольно услужливым тоном сказал он нашему столику, — продолжайте. Пойдемте! — хмуро бросил своим друзьям и зашагал стремительно прочь.

Те, вконец растерявшись, направились за ним — причем не к другому столику, а вообще прочь из ресторана, лишив притихший зал радости созерцать их кислые рожи остаток вечера.

— Во дурак, нашел, с кем связываться! — прокомментировала Агата и вновь подхватила бокал.

Уля же игриво провела ножкой по моей ноге под столом. А затем, покачивая подносом, к нашему столу подошел официант с бутылкой коллекционного вина из личных запасов владельца.

— Но мы не заказывали, — заметил я.

— Это в качестве благодарности от хозяина заведения, — кивнул он в сторону двери на кухню.

Там в круглом окошке торчало мужское лицо, настороженно наблюдавшее за всей сценой. Крепко же вас достала эта вечная бронь.

— Если будут еще такие же проблемы, — сказал я, — передайте, что он может связаться со мной.

— Благодарю, мессир Павловский, — официант слегка поклонился. — Я передам хозяину.

Парень скрылся на кухне, пообещав принести наш ужин в ближайшую пару минут, а Ярик озадаченно повернулся ко мне.

— Ты что, клиента только что у кого-то увел?

— Плох тот колдун, чьих клиентов так легко запугать.

У столика снова раздались шаги. В нос ударил запах целого букета женских духов, и к нам наконец присоединился Глеб.

— Вокруг паника, растерянность и ступор, — хмыкнул он, оглядывая только сейчас начавший отмирать зал. — Сразу видно, ты поужинать зашел…

— Госпожа Люберецкая вчера весь вечер танцевала со знаком Волкодава на груди, — прочитал друг очередной желтый заголовок очередного желтого сайта, а затем озвучил очередной риторический вопрос: — И что же это значит?

Правда — и что же это значит? Как сложно-то догадаться — сложнее только два помножить на два. Дальше все эти уважаемые издания охотно делились снимками Ники со сцены, разлетевшимися, как бабочки, после вчерашнего спектакля по всему интернету. Сверкая глазами, раскинув руки, прима благосклонно принимала овации зала — с моим серебряным знаком на груди, ярко сиявшем в свете софитов. Сразу под фото во всех статейках активно обсуждалось, какие отношения связывают именитую балерину с владельцем этого знака. Такое ощущение, что у людей не было более важной темы, чем обсуждать, кто трахает Нику Люберецкую. Судя по частоте упоминаний моего имени в новостях, за ночь я стал самым популярным колдуном столицы. Если бы хотел войти в светские хроники, пожалуй, даже не смог бы придумать способа сделать это быстрее.

— В общем, ты меня вдохновил, — Глеб, сидевший в кресле в углу, оторвался от изучения прессы, — мы в «Артемиде» теперь тоже ставим балет!

— Хочешь сказать, стриптиз с элементами балета? — уточнил я, вытягиваясь поудобнее на кушетке.