Лиссабон

— Мир скоро изменится, дон Жозе, года через три грянет война, страшная и чудовищная по своим последствиям, и наши страны должны остаться от нее в стороне — ничего хорошего, кроме лишних проблем и напрасно пролитой крови, испанцам и португальцам не даст. Германия жаждет реванша, немцы хорошо помнят то унижение, которое им принес подписанный в Версале мир. И как «обкорнали» по нему территорию страны, передав населенные германцами земли французам, полякам и чехам. Так что первым сигналом к войне станет «аншлюс» — объединение рейха и Австрии в одно, единое государство. А потом настанет черед Судетской области — там проживают три миллиона немцев, которых передали под контроль шести миллионов чехов. Думаю, что Гитлер установит там протекторат…

— У французов союзные обязательства с чехами, они не могут их бросить на произвол судьбы.

— В Париже прекрасно помнят, какие потери понесла Франция в мировой войне — погиб цвет народа. Так что начнется политика «умиротворения» Германии — Эльзас и Лотарингию нельзя отдать, а вот Судеты вполне. Даже те померанские земли с Данцигом, что отошли Польше. Хотя поляки вряд ли на такое согласятся, и будут воевать — особенно когда Британия им даст свои гарантии. И учтите, дон Жозе — Гитлер не одинок в своих притязаниях, у него имеются серьезные союзники, и не только в Европе. Через месяц будет подписан «Антикоминтерновский пакт» с Италией и Японией — вот это и есть точка отсчета будущей войны!

— Я уже боюсь вас слушать, дон Антонио — вы говорите с такой уверенностью, будто вам ведомо будущее…

Португалец осекся и побледнел, увидев, что Асарола чуть кивнул. Какие могут быть шутки, не тот человек испанский адмирал, чтобы его обманывать. Кабесадаш вытер платком выступившие на лбу капли холодного пота, и охрипшим голосом произнес:

— Ах, вон оно что, выходит… Ведь вы знали, дон Антонио, как пойдет мятеж генералов в Испании?

— Да, дон Жозе. Потому предприняли меры, а то война шла бы три года.

— Теперь понятно, почему вы так быстро избавляетесь от марокканских земель. Когда грянет «большая война»?

— У нас есть три года, чтобы к ней хорошо подготовится. На всякий случай — сейчас такой вариант более чем возможен — у власти находятся не Салазар и Франко, а вы и Асанья!

— Санта-Мария, так к Берлину присоединятся Токио и Рим⁈ Но ведь их союз направлен против коммунистической Москвы⁈

— Не больше, чем «вывеска», чтобы скрыть настоящие намерения, достаточно почитать книгу фюрера. Грядет новая попытка «передела» мира, и куда серьезнее. Ведь силы сопоставимыми станут, а новые средства борьбы разрушительными — это касается авиации. Впрочем, когда японцы нападут на китайцев в следующем году после инцидента у моста Марко Поло, в этом убедится весь мир.

— Так-так, но если «союзники» нападут на Антанту, то американцы будут соблюдать нейтралитет, чтобы извлечь максимальную выгоду в идущей войне. Русские смогут остаться нейтральными — не станут же коммунисты спасать французских банкиров и английских лордов. Венгры и турки помогут своим германским союзникам по пошлой войне, они ведь лишились огромных территорий. Но тогда…

Португалец остановился, закурил сигарету. Асарола посмотрел на него с удивлением, тот ведь сделал вполне логичный анализ ситуации. Но ничего не говорил, давая время на размышление.

— В таком случае Ройял Нэви будет связан японцами на Тихом океане, силы там будут равны, ведь англичане могут получить поддержку от голландцев и французов — первые дадут свои крейсера, а вторые новые линкоры — пять старых «бретаней» все же останутся на Средиземном море. Германский и итальянский флоты уравновесят англо-французские морские силы. И тогда роль испанского флота неимоверно вырастет. Да и мы сможем оказать пусть слабую, но поддержку. Ведь так?

— Вы правильно рассуждаете, дон Жозе. Сам рассуждал примерно также — но у нас есть время, чтобы исправить то, что можно успеть сделать. Единственный наш козырь — флот и особенно авиация.

— Так вот почему вы не отменили уже выданные заказы на аэропланы и авиадвигатели. Что ж — становится многое понятным. А малые страны всегда могут стать жертвами сильных соседей. Потому Франция строит свою оборонительную линию на германской границе — теперь у них на многочисленные русские армии надежды нет.

— Зато есть мы, и три года на подготовку. Нам ведь не хочется увидеть германские дивизии на Пиренейских горах⁈

Премьер-министр Испании, доктор наук и профессор Хосе Перейра Хираль, решительно выступивший против мятежа — но время было упущено.

Корабельный состав испанского флота в годы гражданской войны 1936–1939 годов.

Глава 18

ИНТЕРЛЮДИЯ ПЕРВАЯ 23–24 августа 1938 года.

Ялта

— Сеньор Сталин, вы вынуждаете меня, чтобы я дал вам ответ как политик, министр, но в то же время хотите, чтобы я дал ответ вам как моряк⁈ Но как смогу разорваться между двумя этими ипостасями⁈

— Мне было бы интересно ваше мнение как адмирала, господин Асарола, вы ведь сможете оценить возможное противостояние испанских и советских кораблей, пусть не в схватке между собой, а допустим с английскими или итальянскими крейсерами и эсминцами.

— К сожалению, сеньор Сталин, я не могу вас обнадежить — в таком бою участвуют не только корабли, но и авиация. Противовоздушной обороны у ваших крейсеров фактически нет — ее основу составляет скорострельная зенитная артиллерия калибром 40 мм, такие установки как «бофорс». Мы можем сравнить наши и ваши крейсера, мой «Либертад» и ваш лучший крейсер «Красный Кавказ». И тот, и другой имеет башенную артиллерию, только у нас спаренные шестидюймовые пушки, а у вас ординарные семидюймовые орудия — то есть примерное равенство по весу залпа. Средний калибр зенитной артиллерии тождественен — у вас 12 стволов 100 мм итальянских орудий, на «Либертаде» столько же орудий, но 88 мм германских. Примерно равные возможности, только у нас еще есть восемь установок спаренных «бофорсов» и двенадцать ординарных 20 мм автоматов, которых у вас нет. Против массированного удара пикирующих бомбардировщиков ваш крейсер не устоит, наш отобьется, он имеет большую устойчивость под налетом авиации.

Асарола пожал плечами, он не понимал, зачем Сталин его спрашивает об этом. Разговор шел на русском языке, адмирал мог на нем изъясняться, благодаря «справочнику», пусть и плохо.

— Потому мы и приобрели у вас два новых эсминца и минный заградитель, как у итальянцев заказали лидер, вот только там не спешат с его достройкой, потому мы и обратились к вам. С нашим новым эсминцем, который вы посетили, свои корабли сможете сравнить? Только честно!

— У вашей «семерки» — ведь такой номер типа — преимущество одно, но реализовано может быть в бою один на один. Однако таких «рыцарских турниров» в войне на море не бывает. Да, четыре 130 мм орудия мощнее, чем наши четыре 120 мм пушки, но на этом достоинства заканчиваются. У нас корабли крупнее на двести тонн водоизмещения, корпуса прочнее, и пусть меньше скорость, но мореходные качества лучше, и дальность плавания намного больше — ведь мы строим их для океанского плавания, а вы для ограниченного театра внутренних морей. Торпедное вооружение равнозначное, по два аппарата. Но у нас три спарки «бофорсов» и восемь эрликонов, и при этом главный калибр является универсальным по примеру американских эсминцев, на ваших «семерках» зенитная артиллерия откровенно слабая. Потому вывод простой — без прикрытия в воздухе истребителями, а такое трудно обеспечить, действуя у Босфора. Там русская эскадра может понести серьезные потери при массированном ударе на нее пикировщиков и торпедоносцев. Простите за прямоту, сеньор Сталин.