Риордан немедленно собрал первую двадцатку, вернее тех, кто в этот день не находился в городе, и устроил разнос всем, кто, как Жонглер, пренебрегал защитным снаряжением. А на самого обоерукого фехтовальщика было жалко смотреть. Криол тоже был безутешен. У него и в мыслях не было нанести соратнику такую тяжелую травму.
— Ну, вот, — мрачно резюмировал Скиндар. — Первая ласточка. Я буду молиться, чтобы на Жонглере все и закончилось.
Когда вечером Риордан вернулся домой, он первым делом спросил посыльного, была ли корреспонденция на его имя. Он рассчитывал, что Ноа черкнет хотя бы несколько слов, как прошла ее встреча с родителями. Но юнец только развел руками. Были счета из прачечной и овощной лавки, но ни одного личного письма не приходило.
«Ничего» — подумал Риордан с легким оттенком грусти. — «Не каждый же день ей мне писать! До следующей субботы время пролетит быстро».
Глава 13
Конец сказки
На следующее утро едва Риордан закончил утреннюю разминку, как прямо к воротам подкатила страхолюдная карета тайной полиции, откуда на мостовую буквально ссыпался Сирсонур.
Он почти что распихал стражу на воротах, бегом добежал до Риордана и выпалил:
— Собирайся! Мы нашли нотариуса!
— Неужели? А кто…
— Все вопросы позже. Времени у нас хватит — ехать в самый центр.
Как только карета тронулась с места, Риордан повернулся к другу и потребовал:
— Ну, рассказывай. Как вы его отыскали?
Сирсонур смешно шмыгнул своим острым носом.
— По правде сказать, скорее он нас нашел, чем мы его. Представляешь, сегодня утром курьер доставил мне официальный запрос. В нем один нотариус осведомлялся, верна ли информация, что некий Фош, состоявший на должности эконома у Мастера войны Риордана отдал концы? В официальных некрологах ничего об этом не сказано, но, дескать, ходят упорные слухи.
— Все-таки расползаются, да? Несмотря на наши запреты?
— Я тебя предупреждал, — заметил Сирсонур. — Впрочем, это неважно. В общем, нотариус сообщал, что является душеприказчиком оного Фоша и, чтобы совершить последнюю волю усопшего ему необходимо знать, а усоп ли он?
— А почему он не справился у его хозяина? То есть у меня?
— Так не годится. Он лицо официальное и ему нужно подтверждение из официального органа. Этот тип все сделал правильно.
— Как его имя?
— Роллован. И он ведет дела у знатного сословия. Именно поэтому мы его до сих пор не проверили. В нашем списке его контора стояла на одном из последних мест.
— Стоп!
— Что такое?
— Роллован — это же мой нотариус. Он хранит мое завещание. Да и вообще обслуживает почти всю Академию. Он неоднократно бывал у меня дома. Наверное, там они с Фошем и познакомились.
— А раньше ты не мог об этом вспомнить? — укоризненно бросил Сирсонур. — Мы весь город перетряхнули!
— Я даже подумать не мог, что Фош пользуется его услугами, — начал оправдываться Риордан. — Знаешь, сколько Роллован за них дерет?
— О, — Сирсонур всплеснул ладонями. — Уверяю, что ему это было по карману. Мы допросили стряпчих твоего лакея. Сделали запросы почти во все банки и ссудные кассы. Обнаружили более десяти счетов Фоша. В том числе в Королевском банке. Там у него лежало всего-навсего, — Сирсонур сделал невинное лицо. — Пять тысяч золотых.
— Не может быть!
— Еще как может. Вряд ли мы отыскали все… Полную картину даст только завещание. Но даже сейчас я берусь утверждать, что состояние твоего эконома превышает пятнадцать тысяч королей.
— Вздор! Это немыслимо!
— Это факт мой дорогой и, как выясняется, очень наивный друг. Фош обладал капиталом знатного купца или барона, причем не из последних. Сколько ты ему платил?
— Десять золотых в месяц.
— Щедро, но не чрезмерно.
— Я даже дважды хотел увеличить плату, но Фош оба раза отказался наотрез. Это выглядело очень странно, с учетом того, что он был жутким скупердяем.
Сирсонур от души рассмеялся.
— О, ничего удивительного. Старик вполне мог пренебречь лишней сотней золотых в год. Его состояние обеспечивало ренту почти в десять раз больше. Сколько ты давал ему на хозяйство?
Риордан отвечал машинально, еще до конца не отойдя от ошеломительной новости.
— По-разному. Обычно хватало тридцати золотых в месяц. Я почти не устраиваю приемов и банкетов.
— Удивительная получается математика. Даже, если твой слуга откладывал каждый медный грош, да еще обкрадывал тебя на половину расходов, то ему не удалось скопить бы и трети всего, что за ним сейчас числится. Он играл на ставках?
— Исключено. Один фатальный проигрыш навсегда отворотил его от тотализатора.
— Может, что-то у него осталось из прежней жизни? До тебя?
Риордан отрицательно покачал головой.
— Он приехал из Арнарунгу по уши в долгах. Еще пару лет с ними расплачивался. Я давал ему ссуды неоднократно, но он все вернул.
— Но какая-то деятельность у него должна была быть… Иначе откуда все эти деньги?
— Говорят, что он был толковым травником. Но его клиентура была невелика.
— Нет, не то, — с сомнением сказал Сирсонур. — Даже лучшие врачи Овергора столько не зарабатывают. Итак, у нас появился ясный мотив — деньги.
— Разве они могут быть мотивом?
— Ты полностью забыл все свое полицейское прошлое. Не только могут быть, но чаще всего и являются.
Контора Роллована располагалась между Цветочной улицей и проспектом, ведущим прямиком в Глейпин — то есть в самом фешенебельном районе столицы. По бокам от нее стояли два дворца, принадлежащие людям герцогского рода. Место цокольного этажа в особняке нотариуса занимало хранилище документов. И что это было за хранилище! Оно было выполнено из стальных полос, а снаружи и изнутри обложено огнеупорными плитами из горного базальта. Дом мог сгореть, выгореть мог даже целый квартал, но ни один документ в этом хранилище не пострадал бы. Оно было гордостью Роллована и о нем, без сомнения, были осведомлены все его состоятельные клиенты. Чтобы попасть внутрь хранилища, нужно было открыть три стальных двери, каждая из которых запиралась замками с собственными секретами. Двери также были облицованы пластинами из базальта. Ни один банковский сейф в Овергоре не был защищен так, как хранилище в конторе Роллована. Именно поэтому сразу несколько влиятельных фамилий разместили там свои бумаги и семейные архивы.
Риордан хорошо знал и самого Роллована — низенького сухонького человечка с карикатурным пробором и щегольскими усиками. Держался нотариус всегда с большим достоинством и мог внушить к себе уважения у любого, даже самого заносчивого посетителя.
Их беседа сразу не задалась, а потом и вовсе приняла неожиданный оборот. Вначале Сирсонур в сухой и официальной манере подтвердил смерть Фоша и сообщил, что из некрологов она пока убрана, поскольку смерть была насильственной и в настоящий момент проводится следствие. Затем предложил Ролловану подтвердить, что тот являлся душеприказчиком покойного.
— Да, все верно, — согласился нотариус. — Его завещание и еще некоторые бумаги хранятся у меня.
— В таком случае я прошу немедленно нас с ними ознакомить, — облегченно сказал Сирсонур.
— Я не могу этого сделать, — прозвучал неожиданный ответ.
Глава тайной полиции грозно посмотрел на нотариуса. На лице у того не дрогнул ни один мускул.
— Объяснитесь, — в голосе Сирсонура прозвучали повелительные нотки.
— Этому препятствует последняя воля усопшего.
— Вы осознаете, что сейчас говорите? Мы расследуем убийство и, быть может, ключ к личности убийцы находится в завещании.
— Не могу никак прокомментировать ваши слова, — сказал Роллован безучастно. — Мой доверитель недвусмысленно отдал распоряжения о сроке, когда мне следует обнародовать завещание. Я принимаю во внимание обстоятельства дела и могу сообщить — это произойдет сразу после окончания крайонской войны. Более того, я нарушаю некие этические нормы, когда сообщаю вам дополнительную информацию. Доверитель подчеркнул отдельно — если его смерть произойдет скоропостижно или при странных обстоятельствах, мне ни в коем случае не стоит нарушать установленные им сроки.