– В общих – да. В конкретных не очень. Маловато нас, – напомнил ротный.
– Так и район ваш небольшой. Численность вполне достаточна для активной обороны. Станет горячо – сразу пришлем резерв. Целую роту на это дело выделили. Да и у вышестоящего штаба резервов достаточно. Дашь вам заранее, а вдруг противник пойдет, как Ленин, другим путем? В общем, держитесь. Рации вы получили, на небольших расстояниях со связью особых проблем быть не должно. Остальное – как карта ляжет. Но ведь мы маленько и смухлевать можем? В такой игре простительно. Ладно. Мне еще прочие подразделения обойти надо. Спасибо за кофе, мужики!
Они вышли вместе и тут же застыли при виде зрелища. По улице, не скрываясь, шествовал священник в облачении с иконой в руках, а следом за ним – еще один. Или, скорее, второй был кем-то из служек, или как они называются в церкви?
– Мир всем! – Священник заметил офицеров и остановился.
Был он ровесником Александра. Бородатый, с уверенным взором голубых глаз, но чем-то не от мира сего. Или так показалось посреди частично разрушенного и обреченного городка?
– Я настоятель Крестовоздвиженского храма отец Григорий. Обхожу район. Может, кому необходимо духовное утешение? Понимаю: отпустить людей на церковную службу вы не можете, но хоть собрать…
– Собрать, боюсь, тоже не очень желательно. Разве что, не всех сразу, а одних в одном доме, потом – следующих в другом. Маскировка, отче. Нельзя исключить, что противник ведет постоянное наблюдение.
– Служил, представление имею. – Батюшка оказался покладист.
– Организуй, Дима. Кто-то неверующий, но есть же и православные люди. Жаль, мне надо идти. Благословите, батюшка, на исполнение долга.
Тут бы не помешало исповедоваться, но грехов накопилось столько, что один их перечень займет массу времени. Надо было чуть раньше, да не успел, а теперь придется предстать перед Всевышним таким, как есть. Но, может, что-нибудь зачтется в качестве положительного?
– Благословляю, сын мой. – Во взгляде священника светилось понимание.
Александр приложился к иконе. Кто изображен на ней, он разбирать не стал. Крестился в зрелом возрасте, не столько из-за вдруг проснувшейся веры, сколько от осознания: или-или. Или возвращение к истокам, или полное и всеобщее нравственное одичание. Да еще теплилась надежда, уйдя отсюда, встретить где-то там, в потусторонних краях, ребят. Тех, с кем вместе был в далеких краях и кого не сумел сберечь на давней войне. Верующие или нет, но они погибли за Родину, защищая ее дальние рубежи.
А он вернулся…
Ладно. Что суждено, того не минуешь. Еще две роты обойти, а сколько часов или минут в запасе, знает лишь Господь. Раз уж неожиданно вспомнилось о нем.
Глава семнадцатая
– Ну что, Жора, не мандражит? – Николай подмигнул Матвееву.
Тот был назначен вторым номером к Денису. Раз мотострелок, обязан разбираться не только в автоматах, а помощь порою бывает необходимой. Что до звания, ставить младшего сержанта на отделение никто не стал. Времени после службы прошло немало, пусть прежде вспомнит основное, а там можно будет поглядеть. Себе же в помощники Коля неожиданно взял Худойбердыева. Ему же только гранаты таскать. Сколько тех гранат к «Вампиру»? Две штуки, да добровольцы подкинули из запасов еще одну. Плюс еще одноразовую «Муху» на крайний случай, но с нею против «Абрамса» не попрешь. В общем, работенка таджику досталась нетрудная. Носи себе пару гранат (одна была уже в гранатомете) да прикрывай, если понадобится, от настырных пехотинцев. Благо, Худойбердыев труса до сих пор не праздновал, добросовестно выполнял все солдатские обязанности, как перед тем подметал улицы или чем он занимался в чужой ему России?
– С чего бы? – угрюмо отозвался Матвеев.
Вчерашнее спонтанное решение сегодня уже не казалось ему очень умным. Нет, Жора не жалел о нем. Присутствовало в том решении трудно выразимое словами чувство. Словно мужчина почувствовал себя должным земле, на которой вырос и где, чего уж там, видел для себя не слишком много хорошего. Но еще повлияла и ссора с женой. Законная супруга при последних разборках сказала муженьку много нелестного, а в заключение умотала к родне в другую деревню. Да и принятая доза вызвала вчера прилив отчаянной храбрости, а за все надо расплачиваться похмельем. Но только не идти на попятный. Мужик не должен менять своих решений.
– Тогда хорошо. Смотри. И ты, Денис, тоже. Вот здесь вам прекрасная позиция. Кусты, железная ограда, сектор обстрела отличный. Опять, уйти сможете почти незаметно. Прежде – за сарай, а там в соседний двор.
– Может, лучше чердак?
– Да тебя на чердаке мигом засекут по вспышкам пламени! И выпрыгнуть не успеешь. А если явятся с броней, разнесут весь дом к какой-то матери. Хотя, наблюдательный пункт, пока тихо, там выйдет что надо. Эй, Апостолы! Как он вам?
Апостолами он стал называть добавленных в группу добровольцев. Их звали в самый раз, Петр и Павел. Оба накачанные, крепкие, молодые, чем-то похожие друг на друга. Только один черноволосый, второй – блондин. Наверно, чтобы различать было легче.
– А что? Ничего. Видно и в ту сторону, и в другую, – отозвался Петр.
Это именно он пытался в самом начале наехать на Худойбердыева, и вот теперь, словно в насмешку, попал в одно подразделение.
– Тогда вы его пока и займите. Если заметите противника, оцените силы и немедленно спускайтесь. Там и решим, что делать. В зависимости от направления удара. Помните, что сказал ротный? В случае боя долго на месте не задерживаться. А сейчас все в дом. Нечего снаружи маячить.
– Жарко, – Матвеев переступил порог и сразу отхлебнул из фляги. Чуть заметно сморщился, но тут же улыбнулся. – А что? Может, они и не попрут? Посидим пока, отдохнем. Если же и обед будет, как завтрак, вообще лепота.
– Будет. Все будет. И обед, и ужин, и даже полдник вместе с ленчем. Или с линчем? Никогда не был докой в языках.
– Линч – это типа самосуда. А ленч – как раз подобие полдника, – отозвался Денис, пристраивая на обеденный стол пулемет.
Не окраина, пока досюда дойдут, успеешь и облачиться, и вооружиться не один десяток раз.
– Да знаю я, – отмахнулся Николай.
Он впервые испытывал на собственной шкуре, что значит отвечать не только за себя, но и за вверенных людей.
– Может, картишки найдем? – предложил Денис и поднялся. – Хоть время незаметно пролетит.
– Тогда шахматы. Поумнеем, стратегическое мышление разовьем, – отмахнулся десантник. – Пока будем играть, возьмут тепленькими.
– Брось. Апостолы бдят. Они добровольцы, значит, идейные. Не то что мы, по призыву. Партизанская команда. Да и посты на окраинах за что-то сухпай получают.
– Мало ли кто и что получает? С нашим завтраком вообще надо непрерывно службу нести. Строго по уставу. Не желаешь?
– Спасибо. Я лучше повоюю.
– Вольному – воля. Только не жалуйся потом. Я бы лучше с женой побыл. Худойбердыев, а ты что бы хотел?
– Я тоже дом хочу. У меня там жена, трое детишек. Двое, мальчик и девочка.
– Так чего же ты их бросил и сюда перебрался?
– Я не бросал, – возмутился таджик. – Я деньги семье зарабатывал. У нас работа нет. Если есть, платят меньше. Я работаю, деньги пересылаю. На них живут.
– Большие деньги, что ли? – лениво поинтересовался Денис. – Ну, машину там, квартиру купить можно?
– Квартира есть. Машину купить нельзя.
– Стоит ли тогда работать? Если уж пахать на доброго дядюшку, то хоть жить красиво. Ты понимаешь, что такое красивая жизнь?
– По телевизор видел. Тьфу, не жизнь это! Одна разборка, кто кого любит. Разве женщина ведет себя так? Один муж, один хозяин.
– Ведут, еще как ведут! – хмыкнул Денис. – Ибо искусство отражает жизнь. Раньше – стройки и планы, теперь разборки и бесконечное… ну, как бы поцензурнее выразиться?
– Можешь без цензуры. Баб здесь нет. – Николай пощелкал выключателем, словно электричество могло появиться из ниоткуда. Скажем, некий доброхот ни с того, ни с сего линию починит. А заодно вернет Интернет и телевидение.