— Думаешь, тебя хоть кто-то сможет затмить?
Моя красавица с лукавым прищуром оглядела меня.
— Тогда убеди меня, что никто не сможет, и я подумаю.
Подмяв ее под себя, я прибег к самым убедительным аргументам.
В трубке на целую минуту повисло молчание.
— А ты уверен, — наконец снова заговорил собеседник, — что это безопасно звать на охоту сына Волкодава?
— Разумеется, — со смешком отозвался Садомир. — Я за него ручаюсь.
— Я, конечно, понимаю, — после еще одной паузы продолжил собеседник, — что после стольких лет работы с Волкодавом мозги у тебя немного помутились. Но зачем его сын? Больше некого, что ли? Особенно с учетом всех слухов. Змееуст, Гончая, Клика… И это только из тех, о ком все знают.
— Да успокойся ты, — отмахнулся барон Ольховский. — Все нормально будет.
Собеседник еще немного побухтел и наконец, убежденный, что волноваться не о чем, отключился. Садомир же, поднявшись с кресла, задумчиво прошелся по гостиной. Взгляд рассеянно упал на стоявшую над камином фотографию старого состава Ночных охотников, где в центре гордо выступал впереди всех Григорий Павловский — их неизменный лидер. Определенно, его сын заслуживал чести побывать на этой охоте.
Снова подхватив смартфон, барон набрал еще один номер, и через пару мгновений в трубке раздался вкрадчивый голос давней знакомой — единственной женщины на его охотах, однако ей не было равных. В кругу своих ее знали как Миледи, хотя в свете, конечно, ее звали иначе. Все считали, что она просто образцовая дама, воплощение милосердия и морали с безупречными манерами и кристальной репутацией — настолько чувствительная, что падает в обморок от одной капли крови. Ха-ха. Иронично, но ей даже Волкодава удалось провести — и лишь он один разнюхал, что здесь что-то не так. Так они и подружились.
— Ну что, дорогая моя, не желаете ли поохотиться?
— Кто гость на этот раз? — деловито уточнила она.
— Мессир Павловский, — с удовольствием просмаковал он имя. Давно хотелось это сказать, но, увы, тот мессир на его охоте не присутствовал ни разу.
В трубке опять повисло молчание — сегодня в ступор впадали все собеседники.
— Нет, — наконец отозвалась приятельница, — в этот раз у меня не получится. Есть дела и поважнее.
Садомир нахмурился. Они оба знали, что дел важнее его охоты у нее нет — и это был дурной знак.
— Уверена?
— А ты? Позвал мальчишку после всех слухов о нем?
— Да полно, это же только слухи, — отмахнулся барон, — они имеют тенденцию быть преувеличенными.
— И все же, пожалуй, я не поеду на этот раз…
Садомир нахмурился еще больше. Он не любил, когда приятельница отказывалась — она была как канарейка в шахте. Эта ведьма будто носом чуяла неприятности — однако у него все равно нюх лучше.
— Много теряешь, — заметил барон.
— Удачной охоты, Садомирчик, — усмехнулась Миледи и отключилась.
Некоторое время он вертел смартфон в руках, пока экран не погас окончательно. Глядя в темном отражении на свое изуродованное шрамом лицо, Садомир улыбнулся. Определенно, охота выйдет изумительной. Не зря же он Бладхаунд.
— Ты же в курсе, что у нас там будет только одна ночевка? — спросил Глеб, со скепсисом глядя на чемодан, который ведьмочка подтащила к багажнику.
— Тут все нужное, — отрезала она.
— Насчет твоего вчерашнего предложения, — с улыбкой повернулась ко мне провожавшая нас Уля, — я подумаю над ним. Ты был очень убедителен…
— О чем речь? — поинтересовалась наша икона стиля, с заспанным видом спускавшаяся к нам по крыльцу.
— О небольших перестановках в спальне, — ответила моя прелестница.
— А, ну тогда начните с кровати, — фыркнула Ника. — Она у вас очень узкая.
Обе, поцеловав меня на прощание, остались у крыльца, предпочтя провести эти выходные дома. Уля в принципе не любила охоту, а Ника заявила, что не хочет кормить собой комаров, тем самым лишив бедняг возможности попробовать на вкус столичный секс-символ. Дарья тоже отказалась, сказав, что наохотилась в Синоде — видимо, после регулярных рейдов за нечистью какой-нибудь кабан или лось уже не тот уровень. К счастью, наш азарт был не отбит.
Оставив довольного Харона за главного, мы втроем загрузились в машину и отправились к имению Садомира, расположенному довольно далеко за городом. Сначала закончилась трасса, потом оборвалась проселочная дорога — и мы въехали в густой лес. Вокруг не было ни разъезженных дорог, ни указателей, ни других машин, ни уж тем более пешеходов — ни намека на какое-либо присутствие цивилизации. Ведьмочка, сидевшая сзади и весь путь смотревшая ролики в интернете, громко посетовала, что больше не ловит связь. По сравнению с родной глушью, где мы все выросли, здесь глушь была просто в квадрате. Высоченные деревья будто прятали небо, от треска веток, попадавших под наши колеса, по разросшимся кустам разбегались животные: зайцы, белки, один раз даже мелькнул кабан — настоящие охотничьи угодья, заблудиться в которых не так уж и сложно. Здесь даже просеки не было — мы ехали прямо посреди леса, рассчитывая лишь на навигатор, карту и подробные указания Садомира, как добраться. И зачем барон Ольховский поселился так далеко? Он вроде не настолько не любит людей.
Наконец неподалеку показалась высокая скала — Черная скала, как говорил Садомир. Она и правда казалась черной. Ориентируясь по ней, наша машина еще немного поблуждала среди зелени и к общей радости выехала к огромным гостеприимно открытым воротам с гербом барона сверху — кинжал и несколько капель, стекающих с лезвия. За воротами обнаружился настоящий замок с изящной башенкой из белого камня, на крыльце которого, радушно улыбаясь, стоял хозяин, а у его ног привычно крутился дружелюбный бладхаунд. Стоило выйти ему навстречу, как пес тут же с радостным тявком бросился к нам, приветливо ткнулся в меня и Глеба и принялся увлеченно обнюхивать незнакомую ему Агату.
— Рад, что вы приехали, — довольно оглядел нас барон. — Прошу, будьте как дома и ни в чем себе не отказывайте…
Ep. 18. Охота на Черной скале (I)
Поприветствовав, Садомир завел нас в огромный дом и, как и полагается радушному хозяину, устроил небольшую экскурсию по своим внушительным владениям. А посмотреть тут было на что. Если его столичный особняк буквально каждой деталью заявлял, что в нем живет утонченный аристократ, то здесь обнаружилось жилище неудержимого охотника. На дубовых полках стояли набитые чучела птиц и мелких животных. Волчьи клыки, как гирлянды, украшали проемы, а на стенах висели рога оленей и косуль и были натянуты медвежьи шкуры. Среди всех этих свидетельств охотничьих побед то и дело мелькали снимки самого охотника, довольно позирующего в лесу с ружьем, и не менее довольного пса у его ног.
— Скоро посмотрите, — с гордостью сказал наш гостеприимный хозяин, — как охотится мой бладхаунд.
Напоследок барон показал нам свою спальню. Комната похвасталась табуреткой из оленьих костей, кроватью в форме пасти огромного зверя, будто ее владелец каждую ночь ложится в нутро к кашалоту, и тигриной шкурой со скалящейся мордой вместо накидки.
— За свою охотничью жизнь, — сообщил Садомир, — мне довелось поохотиться даже на тигра.
— В вашем лесу водятся тигры? — озадачился Глеб.
— Конечно, нет, — улыбнулся этот заядлый охотник. — Особо редкие виды я завожу отдельно.
Закончив экскурсию, он завел нас в просторную гостиную на первом этаже с огромным пока еще не горящим камином, около которого уже собрались другие участники охоты — как оказалось, мы приехали последними. И сейчас в комнате беседовало с десяток мужчин, часть из которых я видел в Синьории.
— Очень приятно, мессир Павловский, — все без исключения приветствовали нас радушными улыбками, жали руки мне и Глебу и целовали пальчики Агате.
И ни одного кривого, перекошенного лица — все гости такие же позитивные и бодрые, как и сам хозяин. Такое ощущение, что чем дальше от столицы, тем лучше манеры.