Меченый заговорил. Увы, на английском. Впрочем, дозорные не могли понять – английский был ломаным, с таким чудовищным акцентом, что некоторые слова теряли значение, а то и находили новое.

Бакланов лишь руками развел. Затем посмотрел на Михаила. Бычехвостов прижал пику, дабы не упала, и принялся старательно изображать что-то руками. При обилии языков общепонятной была лишь речь жестов, и сейчас приходилось прибегнуть к ней.

Дело сразу пошло на лад. Вождь с убором из перьев задвигал руками в ответ, а через некоторое время Михаил стал переводить.

– Они хотят встретиться с вождем. С большим вождем. Самым главным. Имеют к нему дело. Очень важное дело.

– Что же, тогда пока прошу к нашему шалашу, – Бакланов указал на холм, за которым расположилась застава. – Пообедаем, чем бог послал, а затем отправим вас в станицу.

Дорога до станицы была неблизкой, а ведь затем прибывших следовало отправить дальше. Если их дело стоило того.

Впрочем, решать предстояло тем, кто повыше Якова в чине и поопытнее в делах. Наверно, переправить гостей все равно придется, очень уж они походили на послов, и уж точно их требовалось сейчас накормить.

С дороги все-таки. Да и гости.

Казачья станица Верховная

– Ждешь?

Старший Бакланов подошел к сидящему в тени на завалинке сыну и примостился рядом.

Жара продолжала донимать. Пользуясь отдыхом, Яков расстегнул чекмень, однако ослаблять перевязи не стал. Одежда прикрывает тело, зато оружие его сохраняет. Казак даже в свободное время на службе. Если, разумеется, не на льготе, не на полевой работе или не в отпуску.

Отпуска уряднику никто не давал. До перевода в другой разряд было невообразимо далеко. Настолько, что даже представлять себе то время не стоило. И на работе он тоже не был. Вообще-то Бакланов-младший должен был числиться сейчас в резерве и находиться в готовности отправиться на помощь туда, где в том возникнет необходимость. Однако вместо этого отец взял его с собой до штаба линии. Кто встретил гостей, тому их и провожать до генерала.

Конечно, старшим в свите гостей был отец. Войсковой старшина и кавалер, по совместительству – станичный атаман, если в мирное время. В военное – командир полка. Раз гости, переводя на привычный язык, кто-то вроде послов, им надлежит обеспечить максимальный почет и уважение.

Зато теперь Бакланов-старший присутствовал при переговорах наравне с офицерами штаба. Штаб-то всего…

Младшего туда не приглашали. Он и не рвался. Куда уряднику сидеть там, где председательствует генерал? Тут надо иметь и знания, и опыт, а ни того ни другого у Якова пока еще не было. Он сам чувствовал собственную бесполезность в совещаниях. Если бы речь шла о доброй стычке с вторгшейся бандой, тогда – иное дело. Казачью науку, науку засад, притворных отступлений, отчаянных нападений, рубки, обманных уловок урядник еще не превзошел, но и совсем новичком в ней не был. А дипломатия…

Нет, тут столько требуется знать, чтобы не наломать дров, – голова распухнет! Кажется, поможешь кому-нибудь, а в итоге возникнет война, польется кровь, и те, кому помог, еще и погибнут в итоге.

Войну не обязательно с северным соседом. Любому казаку и любому жителю Русской Америки известно: мира между индейцами нет. У них происходят стычки между племенами, иногда они перерастают в войны, пусть малолюдные, не столь велики обитавшие здесь всегда племена, но все-таки…

Потому каждый шаг должен быть тщательно взвешен. Любое последствие учтено. И лишь тогда можно что-то сделать. И то в зависимости от масштабов. Скажем, одни дела может решить Сысоев, как командующий казачьей линией генерал. Для других требуется губернатор. А некоторые подвластны лишь Наместнику.

По идее, должны быть и такие, которые без Императора делать нельзя, но Император настолько далеко, что пока снесешься с ним, пока получишь нужные указания, нужда что-то делать отпадет. Или возникнет, но другая.

Все это Бакланов понимал. Ответственности в малопонятных государственных делах брать на себя не хотел, даже если бы предложили. Лучше в теньке посидеть, кваску холодненького из погреба испить, от жары постараться хоть немного отойти.

Квасок тут хороший. Ледяной, аж зубы сводит. А уж вкус у него!

– Зачем они пожаловали, батя?

Ясно, раз отец вышел наружу, значит, в совете объявлен перерыв. До того посмей офицер самовольно покинуть штаб! А тут – вот и еще несколько человек прогуливаются по двору. Лишь самого генерала не видно. Как и прибывших индейцев. Но тем что? Сидят небось как истуканы! Вот где терпение у людей! Позавидовать можно.

– Пожаловали… – в задумчивости повторил есаул. – За помощью пожаловали.

– За какой? Против кого? – поправился Яков.

Конечно, индейцы могли приехать за товаром. Мало ли какая нужда возникла в прерии? Кому и кусок железа – дар небес. Рудников у индейцев нет, добывать его негде. Работать с ним они тоже не особо умеют. По крайней мере, всякие равнинные, привыкшие охотиться и кочевать, а не сидеть на одном месте возле обрабатываемых земель.

Но почему-то показалось – торговля здесь ни при чем.

– Понимаешь… – отец вздохнул, подбирая слова. – Соседи наши, чтоб их, все стараются чужой землицы оттяпать. Словно своей мало. Теперь потихоньку к Великим Равнинам подбираются. Ты же знаешь – им поселиться мало, надо жителей куда-нибудь подальше прогнать. Ну и делегация заявилась – узнать наше отношение к безобразию.

– Мы им поможем? – с надеждой спросил Яков.

– Хотелось бы, – вздохнул есаул. – Атаман сразу сказал: то решать токмо Наместнику.

Лицо сына вытянулось от огорчения. Пока ехал, даже проникся симпатией к невозмутимым спутникам. Особенно к тому, со шрамами. Ватохконку, не сразу выговоришь.

Чудные имена у них, господи!

Хотя, по дороге Михаил что-то говорил, имя не первоначальное, Ватохконк вообще из другого племени, почти уничтоженного больше десятка лет назад, но был принят, и прозвище, оставшись тем же, было переведено на другой язык.

Читать по лицу Якова было проще, чем в книге. Бакланов-старший лишь взглянул и добавил к сказанному:

– Не все столь просто. Живут они далеко, туда ехать и ехать. Кругом другие племена. С ними что, воевать, если не пропустят? Да и с соседями нашими мир зыбок. Все взвесить надо. Рубить да колоть каждый может. Политика, не что-нибудь!

Пришлось вздохнуть в ответ. Но подумать, кто они такие? Даже не христиане – язычники. С какой стати им помогать? Потом попросят другие, затем – третьи, а ведь кровь тоже чего-то стоит. Сколько всего казаков в войске? Даже считая с присоединенными индейцами.

Действительно, надо подумать. Крепко подумать. Но все равно Якову хотелось помочь недавним спутникам.

– И что теперь? Будем ждать ответа? – спросил он.

– Нет. Пока решили – делегация поедет к Наместнику. Переговоры так переговоры. Дадим конвой. Кстати, тебя, наверно, туда включат.

– А тебя?

– Дела не на кого оставить на такой срок, – чуть улыбнулся войсковой старшина. – А вот тебе полезно будет посмотреть на столицу. Да и по дороге много что узреешь.

Новость была превосходной. Яков еще ни разу не был дальше Сан-Антонио, да и то было слишком давно. Настолько, что город помнился едва-едва.

Разумеется, когда-то он совершил путешествие. Прежде – от берегов Дона до Риги, затем – через океан, и в довершение – через половину Мексики до линии. Просто тогда он был мальчишкой, сейчас же – полноправным казаком. Большая разница…

Между казачьей линией и Сан-Антонио

Путь казался бесконечным. Хорошо было умчавшемуся вперед курьеру. Тот в мгновение ока должен был домчаться до столицы. После создания многочисленных почтовых станций – никаких проблем. Трясись в коляске от одной до другой. Остановки лишь чтобы перепрячь лошадей, зато скакуны постоянно свежие и могут развить неплохую скорость. За сутки верст четыреста, а то и пятьсот отмахать – реальное дело. А что приходится спать и есть на ходу, так должность такая. Приказы и донесения требуются немедленно, и кому-то приходится их доставлять.