Время перевалило за середину ночи, когда юноша решил: пора! Он напился воды, кто знает, когда удастся утолить жажду в следующий раз, и тихонько шагнул к облюбованному загодя месту.

Так, здесь должны быть пара впадин. Вот одна, вот другая. Теперь чуть подтянуться, нащупать еще одну выемку…

Нет, нельзя сказать, будто подъем шел очень легко. Пару раз Медведь едва не свалился вниз, но удержался и продолжал свой путь.

Вот и край. Осторожно перевалить через него. Взгляд назад. В темноте едва виднелся силуэт часового. Однако юноша проделал все настолько тихо, что солдат даже не переполошился. Стоял себе, смотрел, а куда…

Нет, все-таки бледнолицым далеко до настоящих воинов. Кое-что они умеют, да не все. Отнюдь не все.

Медведь распластался в траве и бесшумно пополз прочь. Теперь его даже днем было бы трудно увидеть, а уж ночью…

Лишь изредка команч чуть приподнимал голову, стараясь получше сориентироваться в темноте. Слух сейчас тоже решал мало. Ночью большинство людей спит, немногие дежурные тоже стараются не выдавать себя, и в итоге легко наткнуться на кого-нибудь и лишь тогда понять, что наткнулся.

Если бы хотел, Медведь легко бы уполз далеко за пределы лагеря. Не столь он был обширен, и даже времени особо много ползучее бегство не заняло бы. Но что затем? Один в прерии без коня и оружия… Ни к племени не вернуться, ни ушедших с Бьющим Орлом не догнать.

Союзница-темнота выступила в качестве врага. Лагерь тихо спал, и глаза никак не могли найти, где же лежат враги, а главное – их животные. Словно все специально затаились, чтобы нельзя было обнаружить.

Помогло обоняние. Ветерок принес запах лошадей. Медведь переменил направление, пополз в ту сторону и скоро увидел пару скакунов. Присмотрелся. Хозяева спали тут же. То были липан-апачи, не бледнолицые.

На людей Медведь старался не смотреть. Многие люди просыпаются от направленного на них взгляда. Потому следил краем глаза, и только. Но не упускал из виду мелочей и потому рискнул приблизиться едва не вплотную, а затем радостно нашарил рукой сокровище, которому не было цены, – томагавк.

Напало искушение – взять и убить спящих врагов, только вдруг бесшумно сделать это не удастся? Достаточно одного крика, чтобы затем поднялся такой шум – никуда не скроешься.

Пусть лучше спят. Бегство из рук врага гораздо почетнее, чем просто убийство двух человек.

Хотя бы дотронуться… Прикосновение к врагу – самое настоящее ку. Только ведь никто не увидит подвига, и попробуй докажи его соплеменникам!

Седла лежали здесь же. Неясно, были ли апачи одним из дозоров, или им просто захотелось отдохнуть в отдалении от остальных, но больше вроде бы никого не было.

Обращаться с лошадьми Медведь умел великолепно. Он выбрал одну, пошептал, а дальше поднял, оседлал – и все практически без лишних звуков.

Какое-то время Медведь вел коня за собой и, лишь отойдя шагов за двести, запрыгнул в седло и послал скакуна в галоп.

Если кто услышит, подумает, так и надо. Мало ли по каким делам кто-то может выехать из лагеря? Вождь послал. Или как у них называют самого главного?..

В стороне от воинского лагеря

Все та же темнота сыграла с Черным Медведем злую шутку. В лагере оставалось полтора десятка человек, включая раненых. Знать бы, можно было бы поднять остальных товарищей по несчастью да обрушиться на немногочисленную охрану. Даже не обрушиться – наверняка часть можно было перебить скрытно, а если кто после этого уцелеет, тогда уже справиться с ним толпой. Но не знал, не заметил, не подумал о такой возможности.

В поход отряд выступил тайно. Не рокотал лишний в конном строю барабан, не слышались звонкие слова команд. Уходили из лагеря мелкими группами, по три, редко когда по десятку человек сразу. Первым выпустили орудие. Тут уж совсем без шума было не обойтись, почему специально изобразили подобие учения. Пусть думают пленные, будто отцы-командиры солдатушек гоняют.

Остальное было куда как проще. Какие-то группы вели коней в поводу, какие-то сразу отправлялись верхом, и уже в версте за лагерем все соединялись в одну колонну. Вновь широким фронтом разъехались казаки и апачи, выискивали следы, высматривали противника. Новый поход был еще большей авантюрой, чем прежний. Один раз предвидели, а отчасти – угадали пути неприятеля. Но реально ли повторить достижение? Разминуться в бескрайних равнинах гораздо легче, чем столкнуться лоб в лоб.

Максимов прекрасно понимал имеющиеся шансы, просто он не мог сидеть сложа руки. Да и имелась крохотная надежда на союзных индейцев. Уж им ли не знать собственные земли как свои пять пальцев и все наиболее удобные пути? Когда-то, очень давно, предки липан-апачей тоже нападали на поселения мексиканцев. Просто новый враг показался уменьшившимся в числе уроженцам Тешаса более опасным, и они пошли на союз с колонистами. Теперь они имели поддержку, и проигрываемая поначалу война перешла в иную фазу, суля рано или поздно успех и победу.

Забыть набеги команчей липан-апачи не могли и при каждом удобном случае стремились ответить тем же. Приходилось сдерживать их пыл и объяснять: Российская Империя с местными жителями не воюет и воевать не собирается. Вне зависимости от их племенной принадлежности. А вот набегов на собственные территории Наместник допускать не вправе и тут будет пресекать любую вылазку самым жестким образом.

Как сказал Максимову Серое Облако, апачи разочарованы, что слова разошлись с делами. Можно было уничтожить всю банду команчей целиком еще при первом столкновении, если активнее преследовать их и не столько стремиться взять в плен, сколько убивать на месте. Дети Великих Равнин понимают лишь язык силы. Один раз уничтожить целиком, другой, третий, а там даже самый отважный не станет смотреть в сторону Тешаса.

– Силу мы им как раз показали-с, – не согласился Матвей Матвеевич. – Самым недвусмысленным образом. Полезут – еще встретим-с. Как только найдем-с. Но, опять-таки, не давая поводов для мести. Нам нужны тихие соседи, которые не лезут в наши дела и на наши земли. Жестокость порождает ответную жестокость. Так будем воевать до полного уничтожения противника. А то – грех-с.

Вряд ли Серое Облако понял философскую сторону вопроса, слегка затронутую штабс-капитаном. Да тот и сам не был силен в высоких материях и говорил, как понимал сложившуюся ситуацию.

Вождю союзников оставалось лишь подчиниться. В нынешнем варианте, с поддержкой войск, воевать можно сколько угодно. А ведь война – это еще слава воинам.

Славы хотели многие. По дороге к отряду присоединились еще с полсотни липан-апачей из другого племени. Теперь появилась возможность охватить разведкой район побольше. Хотя прерия старается хранить тайны, но человек опытный читает их, словно грамотей раскрытую книгу.

Тут главное – терпение, а как раз им все обладали в избытке.

И еще – время. Одно дело предугадать и встретить, и другое – гнаться вослед.

Были у союзников некоторые предположения о возможном движении команчей, но предположений было все-таки многовато, а отряд Максимова мал, чтобы перекрыть хотя бы два пути. И расстояние между некоторыми точками достаточно велико, чтобы от одной успеть до другой, если разведка сообщит: команчи будут там.

Искать. Обязательно искать. Сам Матвей Матвеевич после долгих раздумий в качестве основного из возможных вариантов выбрал крохотную речушку, подальше впадающую в Рио-Гранде. Удобно. Вода под боком, кое-какая дичь, и ведет как раз туда, куда стремятся налетчики.

Если бы еще быть уверенным, что нет в том ошибки!

Если бы…

Снова прерии

К рассвету Медведь убедился: ему действительно удалось не только сбежать из вражеского логова, но и порядком запутать следы. Теперь в любом случае преследователи потеряют массу времени, а он успеет доехать…

Кстати, а куда?

Продолжать набег в одиночку невозможно. Воин знал о предполагаемом пути воинов, но в ночных скитаниях несколько заплутал и нуждался хоть в каком ориентире. Так что, еще непонятно, когда он сумеет соединиться с остатками отряда. Как бы ни у самой реки…