Резкий металлический щелчок раздался совершенно внезапно для всех присутствующих. Три пары глаз невольно повернулись в направлении звука, скрестились на вершине холма, где одиноко застыл Вояка. Правая рука лежит на висящем через плечо автомате, во всем облике какое-то спокойствие и уверенность в себе.

– Я, кажется, говорил: далеко от расположения никому не отходить, – спокойно объявил Вояка. На египтянина он не смотрел. Но почему-то при этом чувствовалось: стоит последнему совершить хоть одно резкое или угрожающее движение, и немедленно последует выстрел. Последний для похотливого солдата.

Тишина, только ветерок чуть шелестел песком.

– Долго будем тут загорать? Марш в лагерь! И чтобы оттуда ни ногой! – странно, вроде голос Вояка особо не повышал, но ослушаться его было невозможно.

Вика наконец-то вышла из подобия транса, шагнула в сторону Игоря. Тот тоже опомнился, поднялся, хотя ноги его слегка дрожали. Лица молодых людей были бледны, словно куда-то вдруг пропал загар. Но если девушка всматривалась в своего ухажера, то Игорь упорно отводил глаза. Хотя он-то в чем виноват? Что еще оставалось делать?

Египтянин не препятствовал уходящим. Он как-то сник, даже вроде бы сделался меньше ростом. Автомат его теперь висел совершенно свободно, руки – в стороне от оружия, а вот что таилось во взгляде, толком не понять. Восток, тут даже выражения лиц иные. Вояка чуть махнул свободной рукой, мол, иди первым. Пошел, только изредка пытался коситься, и тело было напряженным, будто так и ждало роковой очереди.

– Как ты? – выдавил из себя Игорь. Глаз он по-прежнему не поднимал.

Девушка не сказала ничего. А ведь могла бы и ударить. Но пережитое подействовало иначе, и взгляд Вики не отличался от взгляда побитой собаки.

– Вояка прав: нельзя одной отходить далеко. Вдруг что-нибудь случится? Разве так можно? – Игорь говорил, словно его тут и не было в соответствующий момент.

Впрочем, его не то не слушали, не то не слышали…

Александр проснулся толчком, словно и не спал вовсе. Ремень автомата был накручен на руку, разгрузка так и не снята – мало ли какие сюрпризы преподнесет еще судьба? Даже ноги не освобождены от обуви, хотя им-то отдых нужнее всего.

Мгновенный взгляд вправо-влево. В глобальном смысле – порядок. А вот Дина рядом не спит, сидит, обхватив колени руками. Даже не оглянулась, словно происходящее совсем ее не касается.

– Почему не спишь? – Александр тоже перетек в сидячее положение и машинально полез за сигаретами.

– Уже выспалась, – безучастно отозвалась девушка, не посмотрев в его сторону.

Самое плохое – такое настроение. Усталость и та намного лучше.

– Прорвемся, – вздохнул Александр. И сразу понял, что причина переживаний отнюдь не в их положении.

– Мы должны ехать туда. Надо помочь.

– Не должны. Понимаешь, в данном случае ничего мы не сделаем. Даже если нас не задержат по дороге, не откроют огонь, не разбираясь, кто перед ними, мы будем лишь путаться под ногами и всем мешать. Врачей среди нас нет. Лекарств – тоже. Я не говорю о средствах защиты, инструментах, вообще ни о чем. Голыми руками завалы разбирать бессмысленно. Хочешь приехать и оказаться в роли зрителя?

О собственной незавидной судьбе облученных он говорить намеренно не стал. Знал, что это не остановит девушку, скорее, напротив, подтолкнет ее к необдуманным действиям. Есть люди, готовые пострадать за кажущиеся им правильными поступки. Возведенная в абсурд жертвенность там, где требуется в первую очередь благоразумие.

– Порою лучшая помощь – это не мешать. Представь, что ты пишешь статью, а в это время вокруг ходит толпа посторонних, пытается занять твой стол, топочет вокруг, заглядывает тебе через плечо, ведет какие-то разговоры…

– Тогда я вступлю в армию, – заявила Дина. – Буду мстить тем, кто сбросил бомбы.

– Динушка, – как можно мягче отозвался Александр, – я ведь говорил: война, как никакое иное дело, любит профессионалов. В противном случае это не солдат, а пушечное мясо. И от него гораздо больше вреда своим войскам, чем противнику. Надо же вытаскивать, выделять людей для переноски, потом – лечить, если еще жив. Пока научишься, война давно закончится так или иначе. Кстати, насколько помню, здесь обучение новобранцев длится больше года. Упор на небольшую, но умелую армию. И еще… мы сейчас единственные, кто знает правду о произошедшем в отеле. Поэтому просто обязаны добраться до цивилизованных мест и все рассказать. Там ведь тоже погибли люди. Много людей.

Про себя Александр был отнюдь не уверен, что в случае спасения туристы станут рассказывать правду. Тогда за ними начнется охота и в Европе, и в самой России. Те, кто много знает, долго не живут. Доложить надо, но именно доложить: не СМИ, а государственным, в смысле российским органам. Чтобы все знали и могли использовать информацию с наибольшей пользой. Пусть нет доверия собственному государству, но и чужим нет доверия тем паче.

– Вы выбирайтесь, а я останусь.

– Зачем? Посмотри, что в небе творится! Самолет за самолетом! Тут явно действует авиация натовская, а затем придет черед и армии. Кто бы ни заварил эту кашу, но теперь ситуация перешла на иной уровень. Кому ты хочешь мстить? Арабам, у которых отродясь не было ничего ядерного?

И уже сам не знал, сумеет ли убедить, спасти. Не волочить же силой непонятно сколько километров через несколько границ!

Внимание привлек египетский лейтенант, о чем-то оживленно беседующий с Воякой.

– Подожди, я сейчас. Кажется, есть какие-то новости.

Новости действительно имелись.

– Он говорит, будто у здешних берегов объявился русский военный корабль. Начальство предлагает нам катер. Его даже успели перегнать вот сюда, в закрытую бухту, – Вояка отметил точку на карте. – Там вообще нормального подъезда на машинах нет. Последние километры придется пройти пешком.

– Пешком – полбеды. Заберемся в катер, и потопят к какой-то матери. Видели уже, знаем. И потом, даже если удалось бы вырваться, каким образом мы дойдем до своих? Ни одного моряка среди нас не имеется. Вода везде одинаковая, а по мху на деревьях не сориентируешься.

– Я говорю о том же. Впрочем, и сушей сейчас вряд ли прорвемся.

– Полный швах? – понял Александр.

– Может, не совсем, однако здешняя власть, похоже, рухнула.

– Танки противника идут отсюда в этом направлении, – встрял в разговор египтянин. – Их пытаются задержать, но мешает авиация.

– Так, может, проще?.. – договаривать Александр не стал. Вояке уже ясно, о чем идет речь.

– Возможно, – кивнул Вояка. – Во всяком случае вряд ли они станут стрелять в мирных людей. А дальше объясним как-нибудь. Сколько тут? Меньше сотни километров. Сдадимся, и хоть часть проблем решится.

Ему неприятно было говорить о сдаче, пусть их страна пока не вела войны. Но разве группа не направлялась в Израиль? Вся разница, что теперь их доставят туда танкисты.

А вот у Александра имелись возражения. Теперь-то уж Дина точно начнет добиваться призыва. С нее станется! И сладить с ней невозможно.

Только кто скажет, где у девушки больше шансов уцелеть? На море потопят без разговоров, а в армии… В армии война закончится раньше, чем она пройдет курс обучения. Если бы еще не зараженность территории!

Однако судьба все рассудила сама, как она любит порою это делать. Никого не спрашивая об их желаниях.

С холма скатился Виктор, исполнявший обязанности часового, и оповестил:

– Вдали показались два джипа. Идут прямиком сюда. Вроде бы в кузовах военные… Толком пока не разобрал…

Взоры скрестились на египтянине, он ведь был представителем местной армии, однако лейтенант лишь пожал плечами.

– Мне никто ничего не сообщал. Может, патруль?

– Поднимай людей, капитан! – повернулся к Александру Вояка. – По-любому так будет лучше. А там посмотрим, патруль или еще кто?

А кто еще может мчать по пустыне? Вообще-то, сейчас – кто угодно. И повстанцы, и давешний чужой спецназ. Хотя много ли шансов, что группа обнаружена?