— Что, нашел-таки женщин? — усмехнулся я.

— Лучше! — бодро отозвался он.

— Лучше, чем женщины? Я прямо заинтригован.

— Вот уж поверь, — заявил Глеб, поигрывая брелком с ключами, — я нашел нечто реально ценное!

С этим словами он повел меня в гараж. Ну конечно, в доме колдуна самым ценным, на твой взгляд, оказалась тачка. Хотя… Когда дверь распахнулась, даже я ненадолго выпал. В тусклом свете гаража стоял двухместный спорткар известной итальянской фирмы, считавшейся одной из самых престижных в мире. Машина была насыщенно-синего цвета, как вода в Неве после затяжного дождя. С обтекаемым кузовом, откидной крышей, хищными фарами, сверкающей приборной панелью и стильными кожаными креслами. Даже тачка Глеба, которую он разбил, когда убился, была не такой роскошной и уж явно не такой дорогой. Вообще ту машину мы покупали с рук и еще хорошо вложились в ремонт. Здесь же малышка была как из салона — без единой вмятины и царапины.

Сразу же назревал отличный вопрос: что у отца в гараже делало такое сокровище? Он точно не был похож на любителей спорткаров — мягко говоря, наслаждаться жизнью было вообще не его стилем. Судя по пыли, которую Глеб сейчас бережно, почти любовно стирал, этой тачкой отец и не пользовался. А зачем вообще приобрел? Явно не для того, чтобы оставить мне в наследство.

— Машину подарил один человек, которому ваш отец очень помог, — пояснил Савелий, когда я позвонил в поисках разъяснений. — Больше ничего не могу сказать. Это были дела мессира, в которые он меня не посвящал…

— Смотрю, работа колдуна очень выгодная, — прокомментировал Глеб из глубины салона.

Конечно — ради спасения себя любимого человек готов на многое, даже делать вот такие очень-очень не дешевые подарки. Хотел бы я знать, что же именно отец тогда сделал. А еще больше хотел бы знать, кому он помог. Хотя в столице достаточно тех, кто может позволить себе подобную машинку.

— Знаешь, как называют такие тачки за границей? — выдал Глеб, вылезая наружу. — Пусси-магнит! Это когда соска смотрит на такую тачку и понимает, что за право проехаться на ней надо отсосать…

Вряд ли мой отец держал ее здесь для этого.

— Ну а тебе, мой друг, — он хлопнул меня по плечу, — это право достанется абсолютно бесплатно.

— Это тебе достанется бесплатно, — поправил я, отбирая у него ключи. — Машина вообще-то моя.

— Но ты же не лишишь меня удовольствия ею попользоваться? Поехали покатаемся!.. Всегда хотел на такой погонять!.. Ну поехали!..

Он канючил, как ребенок, сияя глазами, чуть не подпрыгивая на месте, аж потирая руки от предвкушения, и, по всей видимости, уже мысленно крутил руль и выжимал педаль. Я же достаточно спокойно, даже равнодушно относился ко всем этим его гонкам. Но Глеб сейчас прямо горел от желания поддать газку. Что ж, свои души надо радовать — когда они довольны, и мне ими легче управлять.

— А у тебя где-то права появились? — поинтересовался я, кидая ему ключи обратно.

— А когда это нам мешало? — отозвался друг, с азартом их ловя. — К тому же людей на таких тачках не останавливают. Уж поверь мне… Ну что? — он повернулся ко мне. — Куда едем?

— В Лукавые ряды, — я распахнул пассажирскую дверцу.

— Ммм… Клево звучит. И где это?

За окном мелькали каналы, мосты, модные столичные кафе и магазины. То откидывая, то закрывая крышу, Глеб ловко лавировал в потоке машин, обгонял всех, кого только мог, с шумом газовал и вызывал приступы острой зависти и у водителей, и у пешеходов. Пока он увлеченно исследовал возможности новой игрушки, я вдыхал не самый свежий столичный воздух и расслаблялся. День мессира, оказывается, может быть насыщенным — даже голова гудела с непривычки. Да и чувствовал я себя странно — одновременно и бодрым, и измотанным.

Душа Глеба больше не давила на мою, и Темнота теперь вовсю бурлила по венам. Стоило только пошевелить пальцами, как там начали мелькать черные всполохи. В общем, энергии было хоть отбавляй, как у перезаряженной батарейки. Казалось, хорошенько надави на меня, и она начнет сочиться сквозь кожу. А вот тело, за прошедшие годы отвыкшее от таких нагрузок, не выдерживало с непривычки — меня даже слегка колотило от переизбытка сил, бросая то в жар, то в озноб. Сложно ли отжаться с десяток раз от пола? Плевое дело. А если до этого провел пару недель в коме? Вот и я сейчас чувствовал себя примерно как тот, кого выдернули из комы и сразу отправили отжиматься — причем с сотню раз. Так что я по-тихому начал сливать энергию Глебу — не мне же одному мучиться. Вскоре он начал бодро насвистывать и пританцовывать на сидении, а мне стало намного легче.

Тачка петляла по улицам и проспектам, удаляясь все дальше от центра, оставляя дворцы и особняки позади. Неудивительно, в сердце столицы никто бы и не потерпел такого безобразия, куда сейчас ехали мы. Лукавые ряды были исключительным местечком, где общие правила не действуют. Этакая огромная барахолка в городской черте, куда приезжали со всей империи колдуны и ведьмы. Любую колдовскую приблуду, какая только приходила на ум, там можно найти или заказать. В одной из местных ремесленных лавок я и планировал сделать амулет для Ули.

— И что, оно того стоит? — внезапно спросил Глеб.

— Что именно? — я повернул голову к нему.

— Зачем тебе ее перевозить?

Начинается… Еще у тебя я забыл спросить.

— А разве не могу?

— А ты можешь отвечать не вопросом на вопрос? — прищурился он.

— А зачем?

— Да просто ответь! Умеешь же ты бесить…

Да я еще даже не начинал.

— Потому что она ответственная, — с иронией пояснил я. — Кто-то же должен следить за порядком в доме, пока я занят делами. А кто это будет делать? Явно не ты.

— Так найди кого-нибудь здесь, — не отставал Глеб. — Что ее-то тащить? Настолько нужна, что ли?

Вот же разболтался. Зря только столько энергии тебе подкинул.

— Что ты прицепился?

Теперь ухмыльнулся он.

— Если уж по-честному, Улька далеко не самая роскошная деваха в мире. Да даже в Родном поле не самая! Сиськи бывают и побольше, — выпустив руль, он сделал выразительный жест руками, будто обнимая арбуз. — А у нее максимум двоечка, а то и меньше…

— Это что, урок занимательной анатомии?

— Вот же ты бесишь! — выдохнул друг. — Да знаю я, что ты с ней мутишь! Мог бы уже и сам сказать!

Да понял я уже, что ты знаешь. После такой словесной эскападки сложно не понять.

— И как же ты узнал? Увидел?

— Почувствовал, — отозвался Глеб. — Знаешь, порой такой странный морок, типа ступора, накатывает, когда Улька рядом. Будто на короткий миг все тело сковывает, как бы сжимает. Я все гадал, что за ерунда? Прям в осадок выпадаю. Но точно не от нее. А потом я наконец понял почему…

Надо же, какой следопыт.

— Это ты меня сжимаешь, — продолжил он, — видимо, непроизвольно. В общем, я понял: у тебя просто очко дрогает всякий раз, когда я оказываюсь рядом с девчонкой, которая тебе нравится, — он снова ухмыльнулся. — Что мне тоже приятно. Ревнуешь или что там у тебя… Конкурента чувствуешь…

— Да, — усмехнулся я, — и как же сжимает? Так или может так?

Без малейшего труда — еще легче чем прежде — я нащупал его душу и чуток пощекотал. Этого поганца несколько раз скрючило на сиденье. Аж машина дернулась, а ведь хвалился, что может водить и с закрытыми глазами, и по пьяни, и вообще при смерти.

— Да хватит уже! — возопил он. — Твоя-твоя!.. Все я уже понял!

На несколько мгновений салон окутала тишина — только шум столицы врывался сквозь открытые окна. Глеб выдохнул и опять ухмыльнулся.

— Так двоечка или все-таки побольше?

Вот же я тебя разбаловал, полудурка. Пришлось повторить экзекуцию.

— А! Хватит! — тут же раздалось рядом. — Уж и спросить нельзя!..

Отдышавшись, он мельком взглянул на навигатор и свернул в нужную сторону. У меня же в кармане задергался смартфон, уведомляя о двух сообщениях сразу. Первое было от Савелия, отчитавшегося, что он перевел остатки на мой счет, и советующего сразу все не тратить. Оно и понятно: сорванный процесс продажи скверны надо наладить, и до новых поступлений может пройти какое-то время. А второе сообщение было от банка, куда как раз поступили эти остатки. Я зашел в приложение, которое радостно сообщило, что мне упало двести с лишним тысяч золотых имперских рублей.