— Волосы зачем остригла?
— Надоели, — помедлив, отозвалась супруга.
— С длинными тебе было лучше.
— Отрастут, — бросила она последний взгляд на фото и ушла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Пальцы выбили сердитую дробь по столу. Конечно, он знал, зачем она их остригла, и не знал, что с этим делать — и это злило еще больше. Каждый Павловский доставлял столько проблем… Вот за что ему это все?
Глаза с раздражением прошлись по бумагам, отдававшим целый комплекс в аренду за смешную сумму в пару тысяч рублей. Ладно, раз хотите, пожалуйста — подкармливайте второго Волкодава. Подхватив ручку, чиновник подписал документ и, стянув очки, устало потер переносицу. Время все равно все расставит по своим местам. Время все выносит в правильную сторону. Он же умел видеть наперед, но никто из этих тупиц его сегодня не слушал.
— У княгини Бородиной прошел вчера бал, — известил меня Глеб, раскинувшийся в гостевом кресле моего кабинета.
— И что?
— Нас туда не пригласили. И у барона Астахова на днях тоже был юбилей, — не унимался мой полудурок, — и туда нас тоже не пригласили…
Как будто это самые важные новости в мире. Куда больше меня сейчас волновало другое: сразу после разборки с Гончей я отправил официальный запрос на аренду Пулковских скотобоен — прошло уже почти две недели, а Синод все не отвечал.
— Ко мне в клуб все ходят, здороваются, — сетовал Глеб, — а как к себе в гости позвать, так забывают.
— Ну правильно, твой клуб в тени, а они-то все на свету. Так и называются, — с иронией пояснил я, — светское общество.
— Может, на них проклятие какое наведешь? — хмыкнул друг. — А дальше намекнешь, что снимешь, если они начнут нас приглашать…
Насылать проклятие за то, что не позвали на бал? Я даже невольно усмехнулся. Нет, это не уровень мессира. Хотя ситуация весьма щекотливая: если бы у какой-нибудь княгини Б или у барона А случились проблемы, они бы, разумеется, прибежали ко мне, как в свое время бегали к отцу, и потом бы даже за это щедро заплатили — и на этом все. Папаша, конечно, оставил мне репутацию, но эта репутация была как у пугала, к которому бегут, только когда страшно, а когда все хорошо, оно стоит в одиночестве где-то на заднем дворе. Так вот, я приехал в столицу не для того, чтобы стоять на заднем дворе.
Смартфон призывно задергался на столе, и на весь экран распахнулся снимок, демонстрируя два незнакомых сочных полушария, аж выскакивающих навстречу из желтого кружева. Я посмотрел на них и закрыл.
— Зря не ответил, — заметил Глеб, усердно косившийся на мой экран.
А зачем? Грудь еще не повод для знакомства.
Так уж вышло, что основным следствием победы над Гончей было то, что мне стали приходить нюдсы — словно кто-то запустил флешмоб «пришли свои прелести мессиру Павловскому». Моя личка уже просто взрывалась от всей этой красоты — такое ощущение, что все женщины столицы, которым было что показать, сфотографировали это и показали — большинство в белье, некоторые без. Не сказать, что они приходили сотнями, но по три-четыре груди в день я получал стабильно. Видимо, посчитали меня самцом, достойным размножения себе подобных, и как оферту присылали мне свои прелести. Куда эффективнее было бы выслать лицо, однако на это духа им не хватало.
Что сказать, развратная столица — размножаться они с нами готовы, а вот звать на балы еще не дозрели.
— Ты бы видел мой аккаунт сейчас, — Глеб развалился еще глубже в кресле. — Он состоит наполовину из сисек, а наполовину из сообщений «с братом познакомишь?»
— И как ты на них отвечаешь?
— Ну, сиськам ставлю лайки. А где просят познакомить с братом, прошу выслать сиськи, чтобы я мог оценить, стоит ли знакомить их с братом. Прикинь, некоторые даже высылают…
Хотя чего удивляться: у него всегда такой контент — он даже аккаунт завел исключительно для съема. Мой же выполняет представительские функции: надо ведь себя как-то миру позиционировать, а то с учетом всех сплетен еще будут думать, что в семействе Волкодава питаются детьми и каждую субботу устраивают кровавую оргию — именно такую репутацию создал отец. Мир должен знать, что Павловские — славные, добрые люди, которые никого не убивают. Первыми.
В общем, личный аккаунт я вел, но никогда к нему серьезно не относился — так что сначала даже и не понял, почему в один день у меня резко выросло фолловеров на несколько десятков тысяч. Потом оказалось, что это Ника просто подписалась на меня и выложила снимки с моей брошью — и целая толпа зевак сразу захотела подписаться на того, кто ее одаривает. Однако настоящий взрыв произошел после истории с Гончей. Тут, пожалуй, надо сказать спасибо всяким интернет-каналам с новостями. Традиционно официальные СМИ не освещают конфликты между колдунами и в принципе очень редко говорят о колдунах, чтобы не пугать обычных людей. Если такой сюжет все же пойдет в печать или в эфир, то газета или телеканал рискуют лицензией. А вот всякие мелкие группки и чатики совершенно безнаказанно смакуют сплетни, слухи и небылицы по всему интернету — и за последнее время только ленивый не написал про меня.
Особенно благодарить мне стоило «Mademoiselle Obscure» — не самый крупный интернет-канал и не самый авторитетный, однако самый язвительный, колючий и циничный из всех.
«Долгое время новый мессир Павловский на наших радарах не появлялся, и лично я считала, что он переоценен. Судите сами, Змееуст, его первая жертва, и так дышал на ладан. Эвтаназия немощного — это, конечно, акт благородства, но не абы какое достижение…»
Язычок у этой мамзели был весьма острый. Хотя под таким подчеркнуто благородным ником могла скрываться просто обиженная на свою долю кухарка.
«А вот то, что мессир сделал с Гончей, за которым и Синод, и Ночные охотники гонялись без малого полгода — это, конечно, достижение. И теперь официально можно заявить, что молодой Павловский вошел в число сильнейших колдунов Петербурга. По крайней мере, пока ему никто не бросил вызов…»
Ну что сказать, становлюсь популярным даже среди кухарок.
А вообще вся эта болтовня явно возымела эффект. Стоило только разобраться с Гончей, как мне позвонили несколько мажоров — не таких, как наш мажор, но тоже весьма мажорных — и все захотели моих услуг. После недавних событий я вообще прослыл жутким колдуном и не менее жутким человеком — словом, тем, кем можно восхищаться в этом страшном мире. Поэтому я решил, что мне просто необходимо пользоваться полученной славой. Однако пока мои двери закрыты, выгоды от этого я не получаю — двери надо открывать. Так и появилось «Агентство услуг мессира Павловского».
Бизнес я организовал по примеру того, как все работало со скверной — то есть при моем минимальном участии, — и первым делом нашел еще одного Савелия. Им стал Филипп Рогозин, который так и рвался посотрудничать со мной.
— Для меня это будет честью, мессир, — заявил он, когда я предложил ему роль управляющего.
Колдуном Рогозин был опытным, а человеком оказался амбициозным, ответственным и надежным. По итогам каждый получил то, что хотел: Филипп — шанс поработать с дворянами, а я — хорошего управляющего. Мы решили, что только самые сложные, именитые и привередливые случаи потребуют моего личного присутствия — всеми остальными вопросами займется мой новый сотрудник.
Открытие агентства прошло пару дней назад. Я был не настолько тщеславен, как Глеб: у меня не было красной ленточки, девочек в костюмах зайчиков и кучи журналистов с гостями. Мое агентство просто начало работать, открыв двери для всех страждущих — прямо в центре столицы, на Миллионной улице, аккурат между «Артемидой» Глеба и полицейским участком. И если один из соседей был рад, то второй не очень.
— Чую, насоздаете вы мне проблем, мессир Павловский, — привычно сетовал страж порядка.
Но мое агентство было не для того, чтобы создавать проблемы, а чтобы их решать — и первые клиенты уже начали помаленьку подтягиваться.