— Что же остается?
— Семья. Как ни удивительно это прозвучит. Дети, жена, очаг — маленький круг благополучия, который мне по силам защитить и сохранить.
— Бедные цверги. Все пошло прахом, — хохотнул Браги.
— Ну, не надо их жалеть, — усмехнулся Кезон. — Они получили что хотели, на моем примере они смогли убедиться, что их затея реальна. Просто с претендентом не повезло. Ничего, попробуют еще раз. Они терпеливые.
— Теперь все более или менее понятно, — удовлетворенно сказал Хельги и тоже отпил пива, чокнувшись кружкой с Кезоном. — За тебя! Пусть тебе дальше сопутствует только удача. Ты как никто другой ее заслуживаешь после всего…
— Эй! А я? — возмущенно гаркнул Браги. — Официант!
— Баркид, реал? — поинтересовался Ловкач.
— Ни то ни другое. Йотунхейм! Эх, видели бы вы эту поэзию в камне! Туда я и удалюсь с группой своих сторонников. Через небольшое время.
— Смерть тела в реале? — тихо спросил Ловкач.
— Другого выбора не остается. Поверь, я перебрал все варианты. И мне еще кружечку! — сказал Кезон официанту, и так постоянно метавшемуся между барной стойкой и их столиком.
Евгений Махонин. Рвем когти
Началось. Наша «Аркадия», как и положено шебеке, шла крутым бейдвиндом. Сила такого типа корабля (а мне это растолковал Фортис) во фланговой подвижности, способности быстро перемещаться перпендикулярно ветру. Мы стремительно сближались с флагманской квинкверемой противника, окрашенной в ярко-оранжевый цвет с продольными черными полосами вдоль корпуса. Я отметил, что на парусах баркидцев не было сов — эмблемы власти Кезона. К чему бы это? Пятипалубник тоже набирал ход, готовясь к таранному удару. Два корабля сходились, как два бойцовых пса перед смертельным поединком.
— Лучникам — стрелы на тетиву! — звонко крикнула Юстина от румпеля и добавила, обращаясь к капитану: — Как только отстреляемся, право руля.
Залп. «Аркадия» резко стала забирать в сторону, выходя из зоны поражения нацелившихся на нее носовых гарпахов. Матросы, как мартышки, повисли на рангоуте. Мы делали длинную восьмерку перед носом баркидцев, преследовавших нас.
— Лучники — на левый борт! Залп по готовности!
Еще раз туча наших стрел накрыла палубу вражеского флагмана. Висевшая на хвосте квинкверема вильнула в сторону. Затея Юстины полностью оправдалась. Но маневрируя, мы вынужденно вклинились во вражеский порядок. Баркидский флот на всех парусах шел на сближение с объединенными силами союзников, толком не успев перестроиться для битвы. Их все равно было в полтора раза больше наших. Они, разумеется, понимали свои сильные стороны и на это рассчитывали.
— Расчетам скорпионов приготовиться по правому борту!
Теперь мы лезли прямо на курс огромного десантного левиафана — восьмипалубной эннеры. Квинкверема не стала нас преследовать, развернулась и пошла вперед вместе с остальным кораблями Баркида.
— Обрезать тросы! Залп ниже ватерлинии! — Три выстрела грянули в упор. Палуба едва не выскочила из-под моих ног.
Это были не обычные гарпуны. Их утяжеленные разверстые наконечники предназначались не для захвата, а для нанесения максимального повреждения бортам. Попав рядом, они взломали добрых полтора метра обшивки, и в пробоину сразу хлынул бурлящий поток воды.
— Либурна по правому борту! — хором закричала с палубы пехота.
— Две либурны по левому борту! — завопили сигнальщики с другой стороны.
— Навались на весла!
Треск теперь уже нашего корпуса возвестил о том, что нас стреножили скорпионами легкие корабли баркидцев. Так взбесившегося быка берут в оборот накинутыми с разных сторон лассо. Типичная «коробочка». С боков «Аркадию» зажали две либурны, по курсу резко застопорила ход монера. Ее мы тут же с разгона с хрустом насадили на свой таран, и в ней же окончательно и завязли. От удара весь народ кубарем покатился по палубе. Пара солдат кувыркнулась за борт. Им с борта тут же бросили веревки, пока доспехи не утащили на дно. Тут со всех сторон на палубу полетели абордажные крючья.
— Гребцы, к оружию! Приготовиться отбивать абордажников! — скомандовала Юстина, стоя на одном колене. Из ссадины на ее бронзовом бедре проступила алая полоска крови. Но даже в таком виде она была очень привлекательна.
Солдаты на палубе лязгнули вынимаемыми из ножен мечами. Копьеносцы положили на щиты длинные копья. Мы с десятком стрелков на корме продолжали снимать с либурн одного атакующего за другим. Я посылал стрелы в самую гущу баркидцев, и каждая из них находила свою цель, кроме одной, которой я снес с нашей реи невесть откуда взявшегося гипертрофированного остроухого сыча. На секунду отвлекся, ища глазами Фортиса. Мой друг стоял с правого борта, ближе к носу шебеки, в компании с Ювеналием, с уже изготовленным для удара топором. Я слегка нервничал по поводу его драгоценного здоровья. Это вам не пауков в джунглях рубать! Два оружия в такой давке могут мало пригодиться, а вот полутораметровый щит совсем не помешал бы. Суда уже стояли вплотную, когда с обеих сторон на палубу «Аркадии» с воплями устремились солдаты неприятеля и стали прыгать через борт как мартышки. Это были легкие пехотинцы в проклепанных кожаных панцирях, вооруженные короткими мечами и маленькими круглыми щитами со змеиной головой по центру. Нескольких особенно шустрых тут же прикололи пиками к бортам, как мотыльков к гербарию. Вообще первым рядам абордажников пришлось тяжко: их рубили в полете, принимали на копья, да и мы, лучники, старались как могли. Я лично пробил навылет грудь одному и угодил в глазницу следующему, который только готовился сигануть к нам с борта правой либурны. Но все равно шквал наступления был таков, что наших сначала здорово потеснили, а потом и вовсе разрезали посередине палубы. Андрюха остался на той стороне. Я видел, как в толчее мелькал его топор, кроша баркидские шлемы. Да и Ювеналий оставлял вокруг себя настоящую просеку, работая не хуже циркулярной пилы.
— На выручку! Поднажмем! — азартно крикнула Юстина.
Она уже пробилась в первый ряд, кромсала нападавших мечом и, как кастетом, не менее опустошительно действовала латной перчаткой. И даже не подозревала о нависшей над ней опасности. Этого деятеля я заметил еще на борту либурны. Игрок. Одет неброско, без брюликов и страусиных перьев, в обычную форменную баркидскую снарягу. Только доспех сделан с мускулатурой, как у Бетмена, а так — с пяти шагов от моба не отличишь. В руках два коротких тяжелых меча. Чувак не спешил к нам в гости. Примерялся. Заодно, как бы между делом, уклонился от нескольких стрел с нашей стороны. Между прочим, одна из них была моя. Наконец он вскочил на борт и легко перелетел на «Аркадию», приземлившись сбоку и сзади от Юстины. Ударом локтя отправил за борт нашего мечника, толчком ноги отбросил второго чуть ли не к нам на мостик и очутился за спиной у нашей командирши. Мешкать было нельзя, и я всадил ему стрелу аккурат промеж лопаток. Он дернулся, типа — ой, что это? Но все же размахнулся мечом. Эх, жаль, не мог я рисковать и целить прямо в шею — за ним стояла Юстина. Пращник рядом со мной выручил — послал ему каменную маслину ровнехонько чуть ниже затылка. Нам частично сопутствовала удача — свой удар вражина сорвал. Иначе пропала бы наша краса и гордость! Юстина вскрикнула и сразу же обернулась, сделав выпад бронированной рукой. Все-таки достал девушку, поганец! Зато получил бронзовым кастетом прямо в гланды. Отскочил, выплевывая кровь, на свободное место, встал в стойку и сделал приглашающее движение рукой. Брюс Ли недоделанный! Но ухарю вместо рандеву с красивой барышней суждено было получить от меня новую открытку. На этот раз мне никто не мешал, и я с глубоким удовлетворением пробил стрелой его загорелую морду. Баркидец взвыл от боли и повернулся в мою сторону. Юшка сочилась изо рта сквозь разорванную щеку и капала на палубу. Ему пришлось уронить на палубу меч, чтобы схватиться за древко. В этот момент мы встретились глазами. Я слегка поклонился: