Я вскочил с места:
– Пойдемте вниз!
Ниама сидела с лицом темнее черного крота и, кажется, задыхалась от гнева. Дилморон в смущении скосил глаз на свою девушку и чуть пожал плечами в извиняющемся жесте:
– Сбегай, Гонзо. Глянь, как там он. Потом доложишь.
Я загрохотал лапами по ступеням. Деревянные доски жалобно стонали под моей тяжестью, а зеваки испуганно отскакивали в стороны. Еще бы, на них опрометью неслось усаженное иглами чудовище.
Махор сидел на низкой дубовой скамье, устало привалившись к стене. К моему удивлению, рядом стояла баронесса Дениза и торопливо рылась в женской изящной сумочке.
– Видал? – только и спросил баркидец.
– Нечестивое отродье Прогнившего Ада! – выкрикнул я.
– Да просто скотина какая–то! – ничуть не смущаясь присутствием барышни, искренне высказался Махор. – Основательно залепил. Прямо в личность. Чуть не сделал из меня цыпленка табака! У меня же Магической защиты – ноль. Хорошо хоть Естественная Броня прокачана – дай Бог каждому.
– На–ка, прими микстуру, – Дениза сунула ему под нос желтый флакон с резким пряным запахом.
– Ну, ваше здоровье, – дурашливо сказал Махор и опрокинул внутрь себя содержимое.
Из–за волнения о его здоровье я сначала пропустил, а потом отметил – как–то фамильярно держит с ним себя желтая баронесса. Что–то тут не так.
– Как самочувствие?
– Болезнь отступает, – баркидец подмигнул мне и вдруг ущипнул Денизу за пятую точку.
Та взвизгнула и отскочила на несколько шагов. Я в ужасе зажмурил глаза. Эх, сейчас она ему вмажет! Это тебе не деревенская девчонка с ярмарки. Она же – ба–ро–не–сса! Понимать надо. Когда я набрался смелости и осмотрелся, то чуть не поперхнулся языком. Они стояли и целовались, словно влюбленная парочка! И почему–то мне пришла в голову мысль, что это у них происходит не в первый раз. Оторвавшись от девушки на секунду, Махор помахал мне рукой – иди, дескать, я тут без тебя разберусь.
На следующий день состоялся новый официальный визит, и мне опять пришлось совмещать роль швейцара и охранника. Процесс выпроваживания Ниамы принял бы душераздирающие масштабы, если бы не Дениза, подружка баркидца. Баронесса оказалась вполне свойской девчонкой и утащила демонессу делиться своими женскими секретами. Через несколько минут барышни уже брели по коридору и хитро шушукались. Сзади уныло плелся Махор и бормотал о том, что он – участник турнира вынужден пасти парочку девиц вместо того, чтобы готовиться к следующему бою. Если б на его слова кто–то обращал внимание! Баркидец видел это и хмурился.
А у нас сегодня прибыли гости из отчизны. Вожди сразу двух кланов – Марганонов и Дерохов. Верные сторонники линии Таргона и при этом занимающие в дворцовой иерархии довольно высокое место. Даже во время официальных приветствий в их словах и взглядах чувствовались нотки враждебности, а потом беседа и вовсе свернула крайне неблагожелательное русло.
– Ходят слухи…, – лорд Марганон сконфуженно замолчал, поискал глазами поддержки у сородича, а потом продолжил. – Болтают, что наш будущий король спутался с какой–то развратной девкой из Инферно… Что эта мерзость нашептывает ему всякие пакости против родного мира… Что наследник престола уже и забыл, как текут наши подземные реки и раздается эхо в глубине пещер.
Он замолк. Выжидательные взоры вельмож были холодны, как острия копий в лунную ночь. Лицо Дилморона порозовело, лоб прорезала упрямая складка, а огонь жизни всколыхнулся черными искрами гнева. И лишь усилием воли хозяин сумел удержать себя в руках. Его голос охрип от подавляемой ярости:
– Наш народ привык все брать по праву силы. Такова натура минотавров. Мы видим и, не колеблясь, завладеваем желаемым. Я пленил героя Инферно в честном бою. С каких это пор военный трофей стал символом позора?
– Но поговаривают, что эта инферналка уже значит для тебя больше, чем святыни нашей расы: честь, имя клана, гордость, – упрямо продолжил глава Марганонов.
– Разве вам не случалось пользоваться красотой женщин из других миров? – Дилморон, уже спокойный и невозмутимый, насмешливо приподнял бровь. – Это не считается постыдным. И неужели после ночи или нескольких, проведенных моим вассалом в обществе голубокожей волшебницы из Сияния или ясноглазой эльфийки, я должен перестать доверять ему? Тогда, клянусь Иерархом, всех наших героев нужно немедля бросить в темницы! И меня в их компанию! В Подземелье останутся лишь несколько юных пажей и наши женщины, которые мало чем отличаются от мужчин. Порази меня Имплозия – до чего это будет унылый мир!
Безрогий и седобородый Дерох фыркнул смешком, за ним рассмеялся его одноглазый сын. Через секунду комната содрогалось от хохота Владетельных минотавров. Внезапно прервав веселье, Дилморон собрал горькие складки вокруг сжатого рта. У остальных тут же оказались стерты с лиц даже подобия ухмылок. Молчание повисло над нами, словно саван.
– Так почему же в том, что считается нормой для каждого, людская молва отказывает мне, своему королю? Чем я смог заслужить недоверие моего народа? Или то происки тайных недругов? Тех, которые не желают добра Подземелью, а наоборот – стремятся поссорить подданных со своим монархом? Ввергнуть планету в хаос революции и междоусобной резни? Кто стоит за теми слухами?
– Люди болтают, – осторожно ответил Марганон.
– И вы позволяете им распространять клевету о своем будущем правителе? – невинно осведомился принц.
В его тихом голосе было скрыто столько угрозы, что Лорды Подземелья переглянулись. Дерох решил, что пора демонстрировать преданность. Иначе неприятностей не миновать.
– Мы вырвем эти злые языки, сир! – выпалил он. – Но прежде… Можем ли мы доложить кланам о том, что новый король не собирается ввести за руку во дворец Владык Подземелья нашего злейшего врага? Пусть была бы эльфийка! Или дева из Сияния. Но только не слуга Адского Пламени! Инферналы гордятся, что принимали участие в убийстве Таргона. Их глашатаи разнесли эту новость по всему стволу Иггдрасиля. Наша планета восстанет, если женщина, что возглавляла боевые отряды еретиков, встанет за троном нового короля.
Лицо Дилморона дрогнуло.
– Никогда. Я свято чту честь минотавра и не оскверню память наставника союзом с этой женщиной.
У–у–у! Вот облегчение! А я–то уже начал переживать по этому поводу. Интересно, знает ли Ниама о том, что ее матримониальным планам не суждено сбыться? По–моему, кому–то вскоре предстоит очень сложный разговор с возлюбленной.
– Но и вы поклянитесь, что отныне со всей решимостью будете ограждать мое имя от любых кривотолков, – внушительно добавил принц.
– Я сам раскрою череп всякому, от кого услышу клевету в адрес короля! – запальчиво крикнул Марганон.
Старый интриган понял, что совершил неверный ход и теперь пытался не уступить собрату пальму первенства преданности суверену.
Они стояли друг напротив друга – самодержец и трое вассалов, охваченных праведным гневом мести, слишком нарочитым, чтобы быть правдивым. А я подумал – как легко умному политику направить чувства людей в извилистое русло своих планов. Но все же – как теперь быть с девушкой? Мои мысли утекли куда–то вдоль по Древу до самого Скалистого серпантина, что вел на планету Подземелье, и я на время перестал следить за течением беседы. Но внимание вновь стегануло меня кнутом знакомого слова:
– Гарпий? Карать? Не желаю даже слышать об этом. Никогда, запомните, никогда проступок одного не будет обвинением для многих. Дора не устояла перед коварными посулами наших врагов. Мой наставник и самый пламенный патриот Подземелья погиб. Но я не стану усугублять его смерть новыми казнями и нападками на сородичей Дорис. И никому не позволю. Слышите?!
– Как будет угодно, сир, – глухо сказал лорд Дерох.
Когда разговор закончился и гости покинули нашу ложу, Дилморон задумчиво подвел его итог:
– Они теперь не укусят. Я слегка подпилил им зубки. Но на таких ненадежных сторонников полностью полагаться нельзя. Значит, будем искать кого–то получше. Верно, Гонзо?