Контур полчаса пробеседовал с Ноздриным на всякие разности, а потом пообещал вернуть в свиту принца. Что и было незамедлительно исполнено.
Облака над головой наполнялись пепельным свечением. Мы подъезжали к Сумеречной дороге, ответвлению Древа, ведущего прямиком в Царство Мертвых. Изменилась природа, поменялась архитектура придорожных строений. Вот мимо проплыл, качаясь в такт поступи наших ездовых лошадей, очередной хутор. Десяток домов с остроконечными крышами. Мрачное очарование готики и засилье сложных серых тонов. Группа скелетов что–то делила на обочине. Сбоку от них месили пыль два оборванных зомби. Наша карета въехала в земли Некрополиса. Это была даже не территория Холодных, а лишь окрестности Ветви, баюкающей на весу планету мертвецов. Но близость владений Вокиала чувствовалась во всем. Нет, среди прохожих по–прежнему попадались жители других овиумских миров, но в целом сильно «похолодало»: вампиры, духи, привидения и, разумеется, скелеты составляли большинство путников. Один раз нам навстречу попалась похоронная процессия. Вслед за огромным катафалком из отполированного красного дерева под заунывную музыку двигался разночинный люд. В толпе я заметил даже нескольких рыцарей Тьмы – элиту Некрополиса. Качались хоругви, ветер трепал траурные ленты. Это свадьба. Так у них, Холодных, принято. Судя по богатому убранству кортежа, свое торжество справляли представители знати. Махор порывался остановить карету и полюбопытствовать, насилу успокоили. Чего там интересного? Ну, доедут до кладбища, скинут в могилу пустой гроб, посадят молодых на катафалк, забросают увядшими цветами и поедут дальше веселиться. Под вопли плакальщиц. Наемные музыканты свадеб не одобряют. Это потому, что оркестр могут вполне пустить в расход, если мелодия пришлась господам не по нраву. Миры разные, но люди, они везде одинаковы.
На следующий день путешествия растительность по сторонам Тракта начала стремительно вбирать в себя пестрые оттенки. Кобальтовые и стальные тона Некрополиса вытеснялись яркими красками тропиков. Наша карета вкатывалась в инфернальную зону. На небе в летнем безветрии висели грозди «светляков» и старательно прижигали лучами каждый дюйм земли. Справа к дороге лепились несколько распаханных наделов, обтыканные кривыми зубьями пограничных столбов. Мы с Ноздрином и так были напряжены от того, что вокруг вражеские владения, так еще очередной фиолетовый джинн спикировал к ландо откуда –то со стороны заката. Мы едва не слетели с облучка от неожиданности. Этот посланец оставил письмо и убрался, не дожидаясь ответа. Такое случилось в первый раз.
Через несколько миль на Центральный Тракт легла алая плеть Лавовой дороги. Отсюда брала начало Ветвь Инферно, тут стояли сторожевые посты их гвардии. Наша карета, поскрипывая на рессорах, проследовала под прицелом горящих глаз пары трехголовых собак. Церберы громыхали тяжелыми цепями, прикованные к вбитым в землю железным кольям. За псами топтались еретики, закутанные в мешковатые коричневые плащи, а за их сутулыми спинами в зловещей неподвижности замерло Отродье – коренастый герой с церемониальным кнутом Адского пламени в руках. Костяшки пальцев Ноздрина побелели от напряжения на рукояти боевого топора. Но ничего, пронесло. А еще через сотню шагов из кареты высунулся Махор и приказал править на стоялый двор впереди. «Ртутная лужа». Романтическое название. Мы остановились, и лошадей тут же взяли под уздцы несколько бесов. Я слез с козел, вызвав у прислуги легкий приступ паники, и распорядился напоить коней. Ноздрин, тем временем, распахнул дверцы кареты.
– Жарковато, – бросил Махор, расстегивая ворот.
– Мы недолго, – извиняющимся тоном сказал Дилморон. – Гонзо, ты со мной.
Меня поразило внутреннее пламя господина. Еще вчера оно мерцало затухающей свечой, а сегодня вдруг запылало, будто лесной пожар. Интересно, что за вести привез ему последний почтальон? Я поспешил за хозяином.
Не успел принц зайти в низкий прокуренный благовониями зал корчмы, как к нему подлетел мускулистый демон и быстро зашептал, глотая слова:
– Как хорошо, что вы прибыли, ваше величество. Позвольте сюда, вас ждут, вас очень ждут, – он бесцеремонно подхватил хозяина под локоть и увлек его в овальную нишу с потайной дверью.
Сгибаясь под низкой притолокой, мы перешагнули порог и очутились на небольшой площадке, от которой вниз отходила узкая винтовая лестница. В подвале было душно и влажно, на красных камнях блестела оранжевая слизь или что–то, внешне похожее на нее. Демон согнулся в поклоне и указал короткой лапой на лестницу. Я решительно отодвинул Дилморона и первым начал спуск. Наверху шумел кабак, а здесь было тихо, и лишь наши шаги нарушали безмолвие погреба. Отсчитав сорок широких ступенек, я налетел на стену и беспомощно завертелся, ища проход. Быть зрячим, конечно, хорошо, но иногда это доставляет неудобства. Раньше я бы сходу нашел путь. Вот она, широкая дверь из темного стекла. Ручки не было, пришлось просто толкнуть ее от себя. Дверь неожиданно тихо отворилась, залив подземелье желтыми лучами света. Нас и правда, ждали. Вернее, ждал…
Его мясистый нос хоботом нависал над верхней губой, и казалось, что старый ифрит гудит прямо в его раструб. Впалые щеки обтекали выпиравшие кости скул и ныряли в ямы глазниц, откуда полыхали темным блеском зрачки цвета пережженного янтаря. Сам Велизар, советник Первого Круга Пламени, явился на разговор с молодым правителем Подземелья. И терпеливо ждал его прихода в погребе.
После церемонии приветствия разговор быстро свернул в конкретное русло, и тут же начались претензии:
– Вы скверно начинаете, принц, – скорбно промолвил посол Ада. – Все надеялись на свежий ветер, что задует на пустынных просторах Подземелья. Но, похоже, мы пожали бурю.
– Нельзя ли выражаться конкретнее, – попросил Дилморон. – Я еще не настолько сведущ в политике, чтобы легко разбирать дипломатические недомолвки.
– Само собой, я говорю о Ниаме.
Дилморон порывисто вскочил с пуфика, на которые нас посадил инфернал, сделал несколько шагов по помещению и остановился у стены. Как они могут жить в такой парилке? Право слово, еще час и меня придется отсюда выносить. Но каков хозяин? Всю дорогу был словно изломанный ветром камыш, а теперь взбодрился и выглядит настоящим рогатым вельможей. Надменным и властным. Так его, красножаброго! Жги, Дилморон! И принц выдал, будто прочел мои мысли:
– О Ниаме? О моем трофее, захваченном в бою? Хочу заметить, в бою оборонительном. Что бы там не вещал ваш посланник с темными кругами на лице, я знаю, как было дело. Отряд под командой Сабнака ворвался в факторию Паялпан и учинил резню среди моих верных слуг. В контратаке нам удалось уничтожить Сабнака и пленить Ниаму. У Инферно есть претензии по этому поводу? Странно. Я полагал, что они могут быть у меня. Но я великодушен. И беседую с вами, несмотря на вероломство. При попытке прорыва из Паялпана погиб один из величайших минотавров – Лорд Таргон. Мой учитель. В том бою посреди Тенсильской теснины инферналы тоже принимали участие. Но я умею не помнить обид, если они были нанесены по незнанию. И беседую с вами, забыв про вражду, хотя по кодексу Подземелья обязан без колебаний проломить топором вашу голову!
Получил? Хобот ифрита сморщился, словно ему сунули по тухлому яйцу в каждую ноздрю.
– Ты взял богатую добычу, минотавр. Ниама – прекраснейшая из гурий Преисподней, – прогнусавил Велизар. – Весь Второй Круг Пламени обеспокоен. Нам пришлось вернуть ее домой.
Надо же, сравнить Ниаму с гурией. Смешно. Та еще райская девственница. И непривычны на слух эти «круги». Так инферналы именуют свои семьи, кланы. Первый Круг, Второй, Третий. Само собой, чем меньше цифра, тем больше влияние. По мне, так они все одинаково отвратительны. Возможно, только наша девочка немного лучше. Дилморон весь рейс занимался с ней взаимным приручением. Выслушав ифрита, принц ничего не сказал, а лишь презрительно поджал губы, показывая свое отношение к маневру Преисподней. Мы бы так делать не стали. Заковать в кандалы, заточить в рабство – это да, это – по–нашему, а вот так, взять и украсть своего собственного героя – фу, какая мерзость!